— Наше полное счастье будет еще полнее, если мы устроим домашний театр и пригласим детишек-сирот из детдома. И неплохо бы купить за городом участок, устроить там зверинец для бездомных животных. Что нам стоит?! — и взглянув на меня, священно-трепетно: — Ведь у нашего папы волшебные руки, он может все — только что не разгоняет тучи.
На этом с вами прощаюсь, но не надолго — я уже начал писать продолжение о нашем семейном счастье — как оно стало полнейшим и уже выплескивалось через край.
Теплый летний вечер
Они сидели в открытом кафе в тени деревьев. Вечернее солнце просеивалось сквозь листву и на их столе дрожали желтые пятна, а на стаканах и бутылке вина сверкали блики. Они сидели напротив друг друга, двое мужчин среднего возраста, двое друзей.
— Такой прекрасный вечер, а на душе тягостно, — проговорил Виктор, нервно теребя сигарету. — Последнее время я сам не свой. На работе все раздражает, сослуживцы уже избегают со мной общаться.
— Хм, что ж ты хочешь, — усмехнулся Игорь. — Тебя, действительно, последнее время не узнать. Что случилось, чего ты расклеился?
— Да дома как-то все неладно. Скажу тебе откровенно — по-моему, Вера разлюбила меня.
— Ну уж! Не преувеличивай! Ты умеешь накручивать себя.
— Эх, Игорь, если бы! Ты, конечно, многое обо мне знаешь, но не все. Клянусь тебе, не все… Мы ведь с Верой прожили почти десять лет. Многие считали, да и сейчас считают, нас счастливой парой. Со стороны, наверно, так оно и есть. На самом деле у нас уже давно все нехорошо. Сейчас попросту плохо. Ты мой друг, я только тебе могу открыть душу, послушаешь?
— Ну что ты спрашиваешь?
— В общем… Как ты знаешь, мы познакомились еще в институте. Ей было двадцать лет, мне на три года больше. Я помню, когда первый раз увидел ее. Представляешь, в вестибюле института толпились студенты, большая группа, но она выделялась среди всех — вокруг нее было прямо сияние.
— Нимб, что ли? — с ухмылкой вставил Игорь.
— Нет, серьезно. В струящимся платье она выглядела, как фея. И на лице — улыбка. Помню, я удивился — каким же прекрасным может быть человеческое лицо. У нее был чистый взгляд, взгляд святой.
— Брось! — поморщился Игорь. — Фея, святая! Ну что ты в самом деле! Ты всегда был фантазер и сейчас фантазируешь. Что за сентиментальные штучки! Взрослый мужик, а несешь чепуху. Давно пора понять — нет святых баб.
— Ну а мне казалось — она из тургеневских времен… Я дарил ей цветы. Однажды, как мальчишка, перед ее домом мелом написал: «Вера! Я тебя люблю». В общем, влюбился. И она вроде… После того, как мы расписались, она сказала: «Я люблю тебя с первой встречи», — приятные воспоминания вызвали улыбку у Виктора, смутную улыбку, которая быстро погасла: — Да, все начиналось прекрасно… Но вот ребенка у нас не было, а я так хотел сына… Вера так и не смогла забеременеть. Да, вот так… Давай выпьем, — Виктор допил вино и, взяв бутылку, снова наполнил стаканы. — Вера все искренне рассказала о себе. У нее до меня было одно серьезное увлечение. Парень спортсмен, «с античным торсом», как она сказала. И вот странно, я так ее любил, что ревновал к этому спортсмену, ревновал к прошлому. Понимал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Все представлял, как с этим «с античным торсом» в постели.
— Ревновать к тому, что было, ясное дело, глупо, — согласился Игорь. — У нормальной женщины к двадцати годам и должен быть любовник. И может даже не один. Ну и хрен с ними. Часто женщина забывает об этом. Говорит: «А-а, по глупости». Дура, мол, была. А если она все забыла или хочет забыть, этого как бы и не было.
— Возможно, — кивнул Виктор, — но вот такой я идиот. Но послушай, как у нас все сложилось дальше… Первые год-два все было хорошо. Она говорила: «Ты самый замечательный, подруги мне завидуют»… Но потом все изменилось. Я заметил, что дома она стала рассеянной, ее улыбка стала какой-то тайной, я чувствовал, что она думает о чем-то своем. И она стала слишком много времени уделять своей внешности. Я догадывался — она привыкла нравиться мужчинам, а от соблазнов трудно устоять… Скажи, она действительно красивая?