- Ах да, да, расскажите нам об этом легендарном человеке! Пожалуйста, расскажите! - раздалось со всех сторон.
Все глаза обратились на Мечникова. Он чуть повел плечом.
- Валерий Иванович ошибается, - сказал он. - Действительно, некоторое время я был в гарибальдийском войске, но в ту пору встретить самого Гарибальди мне не случилось. Правда, мне повезло в другом: я был дружен с людьми, которые близко знали Гарибальди и постоянно с восторгом о нем рассказывали, - прибавил Мечников, потому что вдруг увидел, как все разочарованы.
- Ну, тогда расскажите нам, что слышали от этих людей, - приказала Александра Николаевна. - Вот, кстати, и ему надо послушать. - Она кивнула на Ковалевского. - Ведь он же будет писать в газету о Гарибальди.
Ковалевский смущенно взглянул на Мечникова.
- Ходят такие разноречивые слухи, не знаешь, кому верить... Если бы вы могли, хотя бы со слов очевидцев, рассказать о жизни Гарибальди, я был бы так вам благодарен!..
- Наверное, это целый роман - история жизни Галубардо, как зовет его простой народ, - подхватил Латынин. - Вот кабы мне удалось написать когда-нибудь его портрет! - вздохнул он.
- Извольте, господа, - сказал Мечников. - Однако сам я слышал эту историю отрывочно, то от сицилийского крестьянина - моего друга, то от солдат, то от одного генуэзского рыбака. Поэтому не обессудьте, если и мой рассказ будет отрывочен и неполон.
16. ПЕППИНО - СЫН МОРЯКА
Два моря - два чистых синих ока смотрят в упор на итальянские берега. Вот почему рыбаки Адриатики и Средиземного моря зовут свою Италию синеокой.
Домик моряка Джакомо Гарибальди стоял в Ницце на самом берегу, и сынишка, родившийся у Джакомо, едва открыв глаза, увидел густую морскую синь и навсегда пленился морем.
Мальчику дали имя Джузеппе, но кругом все называли его Пеппино. Соседи рано начали говорить синьоре Гарибальди:
- Совсем особенный сынок у вас растет, синьора Роза. Попомните наши слова - будет он большим человеком.
Синьора Роза вздыхала, качала красивой головой:
- Ох, как я боюсь за него, если б вы только знали! И радует он меня и пугает, и молюсь я за него целыми ночами...
Синьора Роза не напрасно беспокоилась за сына. Каждый день приносил неожиданности. Если бы возник спор о том, когда и как проявляют себя выдающиеся люди, то на примере Джузеппе Гарибальди можно было бы доказать, что героическое в будущих героях проявляется именно с детства.
Пеппино начал плавать тогда же, когда научился ходить, и плавал как рыба.
Порой он заплывал так далеко, что за ним приходилось посылать лодку. Он проводил целые дни в порту. Матросы кораблей, приходивших в Ниццу со всего мира, уже хорошо знали коренастого светловолосого нетерпеливо-любознательного мальчишку, который лазил по мачтам, как маленький гимнаст, приставал ко всем с расспросами о путешествиях и приключениях в море, решительно ничего не боялся и плакал, только если при нем мучили животных или насекомых.
Однажды он сам нечаянно оторвал ногу сверчку, и, кажется, это было первое серьезное горе в его жизни: синьора Роза никогда еще не видела таких горьких слез у своего Пеппино.
Как каждый мальчик, Пеппино страстно мечтал о героических подвигах и приключениях. Он был твердо убежден, что все это будет в его жизни: и приключения и подвиги. И учитель ему попался подходящий: бывший офицер Арена. На первом же уроке Пеппино опрокинул все заранее составленные программы занятий. Он попросту вцепился в Арена: "Где вы сражались, синьор? С кем? Как это происходило? Расскажите, расскажите скорей!"
Вот и пришлось учителю вместо уроков рассказывать ученику подробнейшим образом обо всех сражениях, в которых ему довелось участвовать. Пеппино был требователен, нетерпелив, хорошо учился только тому, что ему нравилось. А нравилась ему больше всего история, особенно римская. Он с жадностью читал о прошлом величии и славе Вечного Города. Рим диктовал миру свою культуру; его художники, его полководцы были самыми прославленными. А теперь... Теперь все взрослые говорили кругом, что Рим обнищал и опустился, что Италия раздроблена, что страной правят чужеземцы и попы. И мальчик втайне давал себе клятву снова добиться величия родины, освободить ее.
Арена пытался охладить ученика, образумить его, притушить его кипучую энергию, обуздать его безрассудную мальчишескую мечту. Да куда там! Что мог поделать маленький отставной офицерик с этой необыкновенной, героической натурой!
Пеппино не было еще восьми лет, когда горожане Ниццы пронесли его по улицам на руках, как триумфатора.
- Смотрите! Все смотрите! Вот он, этот малыш! Только что он спас жизнь женщины! Его зовут Пеппино Гарибальди, он настоящий герой, этот мальчуган!
Это была правда. Прачки стирали в канаве белье. Одна из женщин поскользнулась, упала в воду и начала тонуть. Женщины закричали, стали звать на помощь, но поблизости были только два мальчугана, которые играли на берегу камушками. И вдруг младший из мальчуганов бросился в воду, нырнул и вытащил уже захлебнувшуюся женщину. На берегу успела собраться толпа, спасенную и спасителя вытянули на сушу.
- Как тебя зовут, маленький герой?
А маленький герой с тревогой соображал, попадет или не попадет ему от мамы за испорченную одежду, и конфузливо увертывался от ласк и восторженных похвал.
Во второй раз Пеппино прославился, когда ему только что исполнилось тринадцать лет.
В тринадцать лет это был уже почти совсем сложившийся характер прямой, честный, бесстрашный. Пеппино умело водил по морю лодки, хорошо управлял рулем, был силен и ловок. И вот в сильную бурю он благополучно привел в порт шлюпку, полную людей. И снова Ницца услышала имя Гарибальди.
Уже подростком Пеппино твердо решил, что станет моряком, как отец. Синьора Роза плакала, умоляла сына выбрать сухопутную профессию, но мальчик не сдавался. Он был бесконечно привязан к морю. Сначала под наблюдением отца, потом самостоятельно он ходит в плавание. Побывал в Греции, Турции, Африке, несколько раз плавал в Россию, прошел все ступени морской службы - от юнги до капитана.
И вот 1833 год... Корабль Гарибальди грузится зерном в русском порту Таганроге. Серо-жемчужное, совсем не похожее на итальянские моря, Азовское море. Утонувший в зелени городок с портовыми кабачками, где по вечерам пиликают скрипки, басит гармонь и пьют здешнее терпкое вино моряки из разных стран. При свете единственной свечи Гарибальди видит бледное скуластое лицо, слышит итальянскую речь, быструю, кипучую:
- Невозможно дольше терпеть тиранов! Мы, итальянцы, должны наконец подняться против иностранных и своих угнетателей! Да здравствует единая, свободная Италия - наша родина!
О, вот наконец тот призыв, которого так жаждал Гарибальди!
Он пробился к незнакомцу, схватил его за руку:
- Друг! Ты высказал то, что горит во мне давно! Я хочу быть с тобой и твоими товарищами.
Итальянец, которого звали Кунео, бурно обрадовался: вот и еще один член революционного общества "Молодая Италия"! Он рассказал Гарибальди, что общество это создано в Италии молодым патриотом Джузеппе Мадзини; Мадзини считает, что народ сам должен завоевать свою свободу. Вельможам и герцогам невыгодно объединение Италии, они предпочитают, чтоб страна оставалась раздробленной и покоренной. Необходимо общее восстание, чтоб освободить страну от деспотов.
Гарибальди точно сразу прозрел. "Я услышал слово "отечество" и увидел на горизонте свет маяка революции. Значит, подумал я, есть все же люди, посвятившие себя делу освобождения Италии!" - вспоминал он позже.
Теперь единственной мечтой Гарибальди стало увидеть Мадзини. В Марселе ему удалось познакомиться с Мадзини. Это был хрупкий с виду, красивый и бледный человек с одухотворенным лицом. Про Мадзини говорили, что он аскет, пророк, фанатик, поглощенный единственной идеей, что в этой поглощенности и таится секрет того необыкновенного влияния, какое имел Мадзини на всю свою партию. Он сразу покорил Гарибальди и сам пленился бронзоволицым и светлокудрым капитаном, который пришел к нему и не задумываясь предложил примкнуть к любому восстанию ради освобождения Италии.