— Экскурсия?! — удивился Дани. — Вот здорово!
— А знаешь куда? — улыбнулась тетя Илонка. — К вам, в вашу старую школу. Хороший сюрприз? Это была наша тайна. Ребята соревновались — кто лучше всех умеет хранить тайну. И оказалось, умеют все!
— Дядя Тамаш! Вот здорово! Спасибо! — бросился Дани к дяде Тамашу.
— За что спасибо? Это же вовсе не для тебя я устроил, — сказал дядя Тамаш.
— А для кого?
— Для кого? А для Лаци Фаркаша. У него сегодня именины.
— И неправда! День Ласло совсем не сегодня. Я знаю, потому что мой папа тоже…
— Сегодня день Фаркаша. Я утром по радио слышал. У меня обычай такой — именины по фамилиям отмечать, — весело заявил дядя Тамаш.
Автобус тронулся.
Мама тоже поехала с ними. Всю дорогу она рассказывала ребятам про хутора. На Дани не оглядывалась — он-то был здесь как дома.
В заколдованной школе их уже ждали. Все стояли в воротах, а Цезарь — на автобусной остановке. Он по-прежнему выбегал сюда каждое утро. По привычке. Раньше-то он всю жизнь свою встречал здесь ребят, приезжавших с дальних хуторов. Сейчас, когда из автобуса один за другим стали выходить дети, он обезумел от радости.
Дядя Тамаш сказал:
— Объявляется сбор яблок. Видите, сколько яблонь в школьном саду! А нынешние здешние хозяева уже старенькие, им не под силу урожай собирать.
Поначалу и ребятам это оказалось не под силу, не умели городские дети по деревьям лазать. Но дядя Тамаш быстренько обучил их. Хотя и сказал, что это потрудней новой программы по математике. Дани яблок не рвал, просто так лазал по деревьям, новых друзей удивлял. Но главное, следил, чтобы никто не потревожил гнезда дятла, птиц не спугнул.
— Эй, туда нельзя! — то и дело слышался его голос. — Не троньте! Отойдите от гнезда!
Данины «бабушки» суетились в доме и во дворе, Дани подбегал то к одной, то к другой, расспрашивал про ласточек — сколько гнезд слепили в этом году, очень ли прожорливые, запасли ли синички корм на зиму.
Только успел он узнать все самое важное, как их позвали обедать. На обед была картошка в сметане. Потому что приготовить обед на всю ораву вызвалась мама. Жалко, конечно. Но все «бабушки» очень радовались и хвалили маму. Впрочем, они и своей стряпней ребят угостили. Их блюдо называлось — яблоки в шубе. Вообще-то оказалось, что это блинчики с мелко нарезанными яблоками. Ребята на них так и набросились. Хотя «бабушки» пекли их на нескольких сковородках, но все-таки едва поспевали.
Дядя Ферко мигнул Дани, и они пошли в школу. Дядя Ферко с утра немного ее протопил. Он показал Дани новую масляную печку.
— Между прочим, твой Щенок привет тебе посылает, — сказал дядя Ферко.
— Он не мой, он ваш, дядя Ферко! Я ведь насовсем его отдал…
— Знаешь что… пускай тогда собака будет наша общая, твоя и моя.
— Ладно. Это хорошо. Приятно все-таки знать, что у тебя есть собака на хуторе.
— Ну-ну… А чтобы ты всегда ее помнил, я для тебя портрет ее сделал… фотографию, можно сказать, на память. Вот, бери!
И дядя Ферко протянул Дани маленькую собачку, сплетенную из осоки. Кончики травинок кудрявились, словно шерсть.
— Вот это уж точно мохеровая собачка! — воскликнул дядя Тамаш, неожиданно появившийся на пороге.
— А правда! — удивился Дани. — Она и похожа немножко на Муфти. Но и на Щенка тоже. Захочу — будет Муфти, а захочу — Щенок. С ней во что хочешь играть можно. И в хутора, и в город…
— Красивая работа, дядя Ферко! — сказал дядя Тамаш, разглядывая собачку. — А ведь вы могли бы делать их много, самых разных. Это же настоящая народная игрушка, их теперь почти никто и не умеет плести.
— Да ведь кому они нужны, сынок! — покачал головой дядя Ферко.
— Людям нужны, поверьте! Желание-то у вас есть?
— Оно конечно. И время есть, вот что главное. Сами видите.
— Дядя Ферко, я этим займусь, обращусь куда надо. Вот увидите, получится! Подробности обговорим в другой раз. Я скоро опять к вам приеду.
— А я? — спросил Дани ревниво. Он не понимал, о чем они так долго беседуют без него.
— Ты тоже, — успокоил его дядя Тамаш. — Хотя иногда и в школу заглядывать надо, а?
— Неужто ты прогульщиком стал? — спросил дядя Ферко, когда учитель ушел.
— Что вы, дядя Ферко! Я в школу хожу…
— Ну то-то… В школе человек ума-разума набирается.
— Я-то не очень набираюсь. И вообще только ради дяди Тамаша…
— Хороший он человек, учитель твой.
— В городе дядя Тамаш — мой самый лучший друг.
— Это понятно.
— Но у меня, может быть, и еще один лучший друг будет, — сообщил Дани. — Сейчас я вам кое-что покажу.