Почему же это такое редкое явление среди нашей шляхты, которая, правда, любит отчизну, но не хочет, а может быть, не умеет доказать свою любовь… делом и самоотверженностью?
Катилина, которого последние события облагородили и возвысили духом, не избавился от своей любви к рискованным авантюрам, но теперь он всегда подчиняет свои страсти какой-нибудь благородной цели, умеет дать им достойное направление…
Три недели пролежал он в постели с ожогами, и это тяжкое испытание немало способствовало тому, чтобы очистить его душу, от природы благородную, его редкое сердце и единственный в своем роде характер от застарелых недостатков, от губительных склонностей, которые со временем могли бы испортить его совершенно.
Катилина навсегда сохранил свой веселый нрав, сердечную, искреннюю прямоту, неуемную энергию и смелость, но научился тоньше чувствовать и тоньше понимать обязательства чести. Смягчилось даже выражение его лица, всегда такое вызывающее и насмешливое, а уж в характере и следа не осталось неистребимого, казалось, цинизма.
- Наконец-то я покрыт лаком светских приличий и упиваюсь фимиамом светской благосклонности,- говаривал он о себе.
Как видно, прежняя манера речи не изменила Катилине.
Однако впечатление, которое произвела на него таинственная нимфа Заколдованной усадьбы, было, видимо, более глубоким и сильным, чем казалось сначала, потому что он сразу же после свадьбы приятеля покинул его дом.
- Зачем мне, уцелевшему от огня, играть с другим огнем, более опасным! - высказался он с откровенной прямотой.
Юлиуш никогда не забывал о самоотверженном поступке Катилины и мольбами принудил его взять в аренду Шипаловку, один из самых отдаленных фольварков жвировского поместья. Но недолго просидел в нем страстный любитель приключений и бурных схваток с жизнью. Заразившись идеями Миколая Жвирского, он вмешался в события следующего года и принял в них столь деятельное участие, что после подавления восстания был приговорен первой судебной инстанцией к смертной казни, замененной затем двадцатилетней каторгой.
Общая амнистия, объявленная двумя годами позже, вернула его в родные края, но снова ненадолго. Катилина душой и телом отдался тогдашним событиям. Но после всяких превратностей судьбы он через несколько месяцев очутился в Турции, принял вместе со своим полководцем ислам и остался на службе у турецкого султана, осыпаемый ежегодно все новыми почестями.
Более счастливый, чем его полководец, он дожил до Крымской войны и как турецкий подданный принял в ней участие.
А теперь, мой снисходительный или не снисходительный читатель, рады мы этому или нет, придется нам с тобой распрощаться. Если я по ходу изложения слишком часто заставлял тебя самого догадываться о том, о сем, то ты должен понять, что повинен в этом предмет романа, а не бедный его автор.