Карл Глоух
Заколдованная земля
Фантастический роман
Предисловие редакции.
Как белое сказочное царство, вечно обвеваемое ледяным снежным дыханием, поднимаются к небу горы Гренландии, пробуждаемые только весной глухим грохотом лавин из своего глубокого сна. Высокие скалы причудливых очертаний, покрытые покровом мрачных лишаев и окутанные туманом, возвышаются среди застывших равнин. Подземные потоки, вдруг загадочным образом вырываясь наружу, стремятся к морю, где ледяные глыбы плывут на волнах, как ослепительно белые лебеди, и где лежат одинокие острова, к аметистовым берегам которых льнут играющие зеленым и синим отливом волны. Зеркальные фиорды, окруженные лабиринтом зубчатых подводных скал, далеко вдаются в землю, получающую свою особую волшебную красоту от ледников. Одинаково недоступно величественны эти олицетворения вечности, у подножия которых теснятся облака, и тогда, когда они горят таинственным светом, озаренные полуночным летним солнцем, и тогда, когда зима торжественно воцаряется в Гренландии, которая в то время, закованная в непроницаемую ледяную броню, становится недоступной ни для какого экипажа с конца сентября до июня...
Гренландия была открыта в 983 году норвежцем Эриком Рыжим, бежавшим в Исландию от преследования за убийство. Принятая, как земля норвежской короны, в 1397 году в унию с Данией и Швецией, она начала заселяться; но в половине XV века колонии, основанные на ней выходцами из Скандинавских государств, подверглись разрушению со стороны флота, пришедшего из Северной Америки под начальством Шретингари. После того Гренландия совершенно исчезла из памяти исторического мира, и в 1727 году, при Фридрихе V датском, она была, так сказать, вновь открыта. Ее тринадцать колоний были разделены на два инспектората. В южной Гренландии лежат основанные в 1721 году Гансом Эдгером колонии Годгааб, Суккертоппен (Сахарная вершина) и Юлеанегааб, а колония Икаминт относится к северной Гренландии. Каждая колония подчинена суперинтенденту и агенту, помощник которого обыкновенно женится на дочери своего начальника, если таковая имеется. В каждом округе есть доктор.
Двенадцать тысяч эскимосов, живущих рассеянно на безотрадных берегах Гренландии, жители западного берега, уже много столетий обращены в христианство стараниями и усилиями гернтуторских миссионеров; обитатели же восточных берегов приняли христианство всего три года тому назад. Все они кормятся, главным образом, рыбной ловлей и охотой на тюленей. Они закидывают сети в прозрачные воды бухты и получают обильную добычу мелкой рыбы. С своих, управляемых только одним веслом и легко накренивающихся, лодок, каяков, сделанных из тюленьей кожи, они умеют ловко поражать гарпунами тюленей. Ежегодно в летние месяцы эскимосы с женщинами и детьми предпринимают большое путешествие, весь день отдаваясь рыбной ловле, ночь же проводя в палатках, которые они разбивают на том месте берега, куда им вздумается пристать в своих лодках и откуда они, при наступлении осенних бурь, уходят к себе домой, где наполняют кладовые привезенными с собою запасами. Зимой они коротают медленно проходящее время рассказыванием сказок. При этом все присутствующие располагаются в живописных позах на семейной постели, занимающей всю заднюю стену единственной комнаты, составляющей весь дом. Рассказчик сопровождает оживленными жестами, поднятием рук, как бы для заклинания, эти сказки, то трактующие величественные мифические сюжеты, то имеющие шутливо-юмористическое содержание и всегда заканчивающиеся словами: «А теперь сказка кончена, и зима стала на столько же короче».
Коптящие лампочки, в которых горит рыбий жир, освещают своим трепетным светом, борющимся с тенями, постоянно скользящими по стенам, эту живописную сцену, между тем, как на дворе стоит непроглядная тьма, нарушаемая только на несколько секунд вспышками северного сияния, и царит гробовое молчание, наполняющее душу грустью одиночества...
Гренландки укладывают схваченные широкой лентой волосы в виде короны, перевитой лентой — у девушек и имеющих детей, но незамужних — красной и зеленой, а у замужних и вдов — черной. На юбку из гагачьего пуха спускается пестрая, подпоясанная кушаком, кофта, украшенная монистами из пестрого стеклянного бисера. Короткие панталоны, украшенные вшитыми пестрыми кожанными полосами, и высокие синие, желтые или красные сапоги из тюленьей кожи дополняют этот оригинальный костюм. Грация и гибкость их движений, их темные, необыкновенно глубокие глаза, плутовская улыбка, постоянно оживляющая их черты, придают им что-то нежно-поэтичное, что делает их очень привлекательными. Особенно в летние вечера, когда заходящее солнце заливает ярко-желтым светом этот белый мир, полный торжественной, как бы напряженно ожидающей чего-то, тишины, и когда море, снежные и ледяные равнины и глетчеры горят яркими переливами красок во всех возможных оттенках до тех пор, пока светило не исчезнет безмолвно в надвигающейся со всех сторон ночи с ее молчаливой тайной сверкающих звезд...