С беседой дела обстояли не лучше, чем с трапезой. На дальнем конце стола громкоголосый человечек не переставая тараторил об акциях, а там, где сидел Мур, рассуждали об Искусстве. Мистер Сондерс, по-видимому, все лето пропутешествовал за границей. Он видел статуи и картины во всех европейских музеях и был от них в полном восторге. От волнения молодой человек то и дело с силой ударял по столу. Он взахлеб говорил о студиях и школах, кватроченто и голландских интерьерах. У Мура голова пошла кругом. Мальчик взглянул на худое, скуластое лицо мистера Сондерса и с благоговением подумал обо всех знаниях, заключенных в этой голове. Тут в разговор вступили супруги Крестоманси. Милли так и сыпала именами, которых Мур в жизни не слыхивал, а волшебник отзывался о них так, словно речь шла о его близких друзьях. «Какими бы обыкновенными ни казались все прочие члены Семьи, — подумал Мур, — в самом Крестоманси нет ничего заурядного». У него были яркие черные глаза, притягательные, даже когда он выглядел рассеянным или задумчивым. А уж если речь шла о чем-то интересном, например об Искусстве, то казалось, что сияние глаз Крестоманси заливает все его лицо. К огорчению Мура, дети волшебника тоже поддерживали разговор. Они так весело щебетали, словно бы действительно понимали, о чем идет речь.
Мур чувствовал себя ужасным невеждой. Неудивительно, что из-за этой беседы и внезапно возникавших серебряных блюд у Мура совершенно пропал аппетит (к тому же он имел глупость съесть все печенье, поданное к чаю). Насилу одолев только половину торта из мороженого, Мур завидовал сестре, с невозмутимым и даже высокомерным видом вкушавшей изысканные яства.
Наконец трапеза завершилась. Юных Чантов отпустили на свободу, и они удалились в роскошную комнату Гвендолен. Девочка со всего размаху плюхнулась на свою бархатную кровать.
— Какое ребячество! — воскликнула она. — Они выставляют напоказ свои знания, чтобы мы почувствовали себя ничтожествами. Мистер Нострум меня об этом предупреждал. Они пытаются скрыть свое малодушие. Какая жуткая у Крестоманси жена! А видел ли ты когда-нибудь более некрасивых и глупых детей, чем эти двое? Да, Замок уже меня угнетает. Чувствую, скоро я все здесь возненавижу.
— Может, когда мы привыкнем, жизнь покажется нам не такой ужасной? — без особой надежды предположил Мур.
— Будет еще хуже, — пообещала Гвендолен. — С этим Замком что-то не так. Я чувствую его дурное воздействие. Здесь есть нечто мертвящее, высасывающее из меня жизнь и магические способности. Я здесь задыхаюсь.
— По-моему, ты все выдумываешь, возразил Мур, — потому что хочешь вернуться назад, к миссис Шарп. — Он вздохнул, поскольку сам по ней скучал.
— Нет, не выдумываю, — упорствовала Гвендолен. — Кстати, Замок давит так сильно, что даже ты можешь это почувствовать. Давай-ка сосредоточься. Разве ты не чувствуешь это омертвение?
Муру не пришлось особенно сосредоточиваться, чтобы понять, о чем говорит Гвендолен. Действительно, с Замком творилось нечто странное. Сначала Мур подумал, что это всего лишь тишина, но он ошибся. В атмосфере ощущалась какая-то мягкость, а в то же время и тяжесть, как будто все слова и движения были придавлены огромной периной. Обычные звуки — например, их голоса — казались очень тонкими, к тому же не давали эха.
— Да, как-то странно, — согласился Мур.
— Странно? Да просто ужасно! — роковым голосом произнесла Гвендолен. — Буду рада, если мне удастся выжить, — и, к удивлению брата, добавила: — Хотя я не жалею, что попала сюда.
— А я — жалею, — признался Мур.
— Ну и кто бы, интересно, за тобой присматривал? — спросила сестра. — Ладно. Принеси мне колоду карт — ту, что лежит на туалетном столике. Вообще-то карты волшебные, но если мы скинем все козыри, то сможем, если хочешь, поиграть в снэп[2].
Глава четвертая
Наутро Мура разбудила рыжеволосая Мэри, и его тотчас обволокла все та же тишина и мягкость. Неровные стены комнаты были залиты ярким солнечным светом. И даже теперь, когда Мур знал, что в Замке полно людей, он не слышал ни звука. Казалось, и за окнами царит безмолвие.
«А, знаю, на что это похоже! — подумал Мур. — Так бывает, когда ночью выпадает снег». От этой мысли ему стало так уютно и тепло, что он снова погрузился в сон.
2
Детская карточная игра, в которой игроки по очереди выкладывают карты. Цель игры — быстрее противника крикнуть «Snap!» («Щелк!»), если на стол легли две карты с одинаковыми цифрами или картинками.