— Смотришь? — она задумчиво пропустила сухую уже прядку сквозь пальцы.
— Куда? — Атнер глаза отвел, на воду поглядел. По реке расходилась мелкая рябь, поблескивающая под полуденным солнцем.
— На меня.
И оборачиваться не пришлось, чувствовал Атнер хитрую улыбку. Казалось только, что Силемпи не видела.
— Красивая ты, — хмыкнул Атнер. — И без стыда совсем.
— Утопленники не стесняются. — Атнер обернулся: в голосе холод проскользнул. Силемпи придирчиво посмотрела на едва заметную чешуйку на запястье, на ней солнце блик оставило. — И вутăши, потому платьев и не держат.
— Так я тебе платье подарю, — Атнер гордо усмехнулся: какая мысль ему хорошая в голову пришла!
И тут же смущенно осекся: не ему она в голову пришла, а Силемпи его подвела к мысли этой. Может, и не первый день уже намекала, а он!..
— Так подари, — Силемпи рассмеялась, будто мысли прочитала, и текучим движением соскользнула в воду. — Только вышить я его сама хочу.
— Вышивать умеешь, значит? Может, и за хозяйством смотреть?
— Не безрукая чай, — Силемпи глаза закатила — и нырнула.
Исчезла она мигом, а Атнер остался на мостках, озадаченный, где бы платье к завтрему взять.
Выручила его тогда сестра, хоть головой и покачала, не услышав объяснений толковых. Нашлось у нее платье почти готовое, но не вышитое. Атнер едва ли счастью своему поверил, а наутро решился не только платье подарить.
Монет Силемпи приносила много, но тратить их у мельника рука не поднималась, чувствовал, что незаслуженные деньги, не трудом честным заработанные — так и лежала все растущая горстка в горшке за печью. Что делать с ними, Атнер долго голову ломал, а неделю назад догадался монисто сделать. К чему монисто вутăши, он не знал, но с платьем…
Подарки Силемпи в тот день приняла с неподдельным восторгом, светилась улыбкой не хуже солнышка, а после того, как вышивку закончила, все чаще стала выходить на берег. Сначала — с полудня и до вечера оставалась. Потом — с утра уже на берегу. Один раз — на лавке в доме мельника заночевала, да перед рассветом улизнула. Другой — осталась завтрак толковый сготовить. А затем — два дня в порядок дом приводила и не могла удержаться от восторга, пока пашалу[6] лепила. «Давно не хозяйничала», — пояснила тогда Силемпи.
А потом она осталась навсегда.
Не без сучка приняли в деревне прежде незнакомую девицу в качестве жены мельника, но с годами попривыкли. Судачить не перестали, конечно: то неодобрительно цокали, что коса чуть не до пят и непокрытая, то острому языку дивились. Но все же — примирились. Силемпи никуда уходить не собиралась — и соседям иного не оставалось.
Да и с годами Силемпи мягче стала. Мягкость эту Атнер быстро полюбил в ней, хоть и скучал порой по шутливым перепалкам, в которых все чаще проигрывал. Силемпи была словно река, которая в изменившихся берегах замедляла свой бег, разлилась по округе с тихими волнами взамен бурного потока на порогах. Беспокоило Атнера другое: вместе с мягкостью, спокойствием этим приходила к жене порой странная грусть.
Силемпи молчала в те дни, отвечала односложно и лишь по делу, остальные вопросы словно и не слышала и будто боялась чего-то — из дома ни ногой. Соседи обеспокоенно спрашивали, не заболела ли, а Атнер все не знал, как из милой правду выудить.
А потом тоска исчезала — и снова улыбалась Силемпи.
Однажды вечером она улыбнулась грустно, закуталась в кафтан, поежившись от ветра, и просто сказала:
— Боюсь, что уйти мне придется скоро, милый.
Будь вокруг гроза с молниями — Атнер бы и не заметил. Похолодел он от этих слов сильнее, чем от колючего осеннего ветра, согнувшего высокую траву почти к самой земле.
— Не мил я тебе больше, похоже, а милым зовешь, — качнул головой Атнер, едва ли свой голос слыша.
Силемпи беззвучно усмехнулась: Атнеру и смотреть не нужно было на нее, так хорошо знал.
— Не дождешься ты того дня, когда немил мне станешь.
— Почему же? — подыграл ее шутке Атнер, не желая задавать нужные вопросы.
— Люди столько не живут.
Они оба выдавили по улыбке и бросили взгляд на неспокойную ныне речку. Волны расходились под порывами ветра, осока клонилась к воде.
— Тогда почему? — прервал затянувшееся на пару щепок молчание Атнер. Погода негодовала; осень в этом году выдалась холодная, дождливая и хмурая: как утром встаешь — так мигом в серый и тоскливый день окунешься, хорошо, если не хлещет как из ведра.