Я долго не мог понять, что чувствую к автобусу, который перемещал нас по городу, возил на экскурсии в музеи и на льготные утренние сеансы в кинотеатр. С одной стороны, меня в нём неизменно тошнило. Каждая поездка казалась последней. Не смея попросить об остановке, я взаправду умирал! И оживал, стоило выйти на свежий воздух. С другой стороны, прибытие «хлебной булки» (так мы прозвали автобус из-за характерной формы кузова) всегда означало, что день пройдёт интересно. Нас обязательно перенесут в какое-то любопытное местечко. Хотя, когда живешь в приюте — рад любой вылазке…
Осознав это, я решил, что буду любить наш пазик, сколько бы страданий он мне ни причинял. Ведь любовь — это всегда прощение и смирение. По крайней мере, в этом убеждала бабушка незадолго до того, как отдала на попечение государству. Наверное, уже тогда она понимала, куда дует ветер, и потихоньку готовила меня к безрадостным переменам. Скажу сразу, не помогло и даже не смягчило удар! Приют — паршивое место, из которого хронически мечтаешь сбежать. И это была ещё одна причина любить автобус, увозивший нас от него подальше.
— Живее, скорее, расторопнее! — перебирала синонимы пышноволосая дама в очках, имя которой затерялось в памяти с годами. — Заходим! Рассаживаемся! Не балуемся! Очень скоро наша жёлтая субмарина отчалит, и начнутся приключения!
— А что на этот раз? Зачем нам тёплые вещи? — осмелился спросить я у обладательницы густой шевелюры.
— Всё-то тебе любопытно, Тёма! — усмехнулась воспитательница, поправив на носу очки с фиолетовым градиентом. — Потерпи немного, любопытная Варвара!
— Ну и ладно… — печально выдохнул я, уже предчувствуя, что старшие мальчишки до полусмерти замучают меня этой самой «Варварой»…
Опустившись на лавку, я устало закрыл глаза. «Здесь и высплюсь», — решил я в мыслях, поминая беспокойную прошлую ночь… Местные хулиганы пытались сделать «зассыхой» очередного несчастного из тех, кто помладше. Дождались полуночи, аккуратно вышли из палаты, миновали храпящую нянечку и шмыгнули в туалет, где набрали стакан тёплой воды. В него-то и полагалось опускать пальцы сопящих пацанов в надежде, что это спровоцирует мочеиспускание. К слову, штука была рабочая. Почти каждое утро кто-нибудь просыпался в холодной луже под сиплый гогот тех, кто не ведал жалости. Я не хотел быть одним из «ссыкунов», а потому — засыпал последним, когда заканчивались шорохи, смешки и скрипы.
— Ты знаешь, куда мы едем? — настороженно спросил Витька, мальчишка, с которым никто не хотел общаться (он безо всяких стаканов с теплой водой «дудонил» в кровать через ночь… детский энурез).
— Нет, ничего не знаю! — брезгливо отворачиваясь, бросил я и тут же выдохнул с облегчением, осознав, что Витька продолжил поиски места.
Дорожная качка мгновенно навеяла сон. Не замечая криков и суеты вокруг, я опёрся на испещрённое царапинами стекло и задремал. В то утро мне впервые за несколько лет приснилась мама. Она смотрела на меня серьёзно и безостановочно говорила. Её губы двигались, но слова не доносились. Казалось, она стоит за плотным, звуконепроницаемым экраном. В конце нашего короткого свидания она сняла с себя нательный крест и бросила мне. Не помню, что дальше, но ощущения были жуткие. В нашей семье никогда не снимали оберегов-распятий. Мы верили, что покуда они с нами — беда не нагрянет… Проснуться довелось от резкого толчка.
— Вставай, Варвара, приехали! — издевательски бросил Артур, старший из приютских.
Потерев ушибленное плечо, я проморгался и закинул рюкзак на плечи. Выпрыгнув из автобуса, я присоединился к линейке, в которую выстроили воспитанников «Светлячка».
— Итак, дети! — торжественно начала дама с химией на голове. — Мы думали сказать вам заранее, но решили, что это станет сюрпризом. Наш дорогой мэр Матвей Миронович Лапин выделил двенадцать путёвок в это чудесное место! Добро пожаловать в детский лагерь «Сосновый лог»!
Только на последней фразе я додумался оглядеться. Тогда мне было невдомёк, что такое лог, но сосны сразу бросились в глаза. Могучие, грубые, с длинными лысыми стволами, они упирались в самое небо, отбрасывая густую тень.
— Что же… — тихонько произнёс я. — Посмотрим, стоило ли завидовать бывшим одноклассникам! — в памяти возродились образы давних знакомых, каждое лето проводивших вдали от дома.
Глава 2
Детский или, по версии бабушки, «пионерский» лагерь оказался довольно странным местом. Мне всегда казалось, что это своеобразный рай на земле! Слушая рассказы тех, кто провёл там смену, а то и две за лето, я неизменно утопал в обиде и жалости к себе. Ведь, возвращаясь загорелыми и счастливыми, эти ребята без устали рассказывали, как им было весело! Дискотеки, бассейн, игры, конкурсы, новые знакомства и, конечно, первые поцелуи. О чем ещё может мечтать подросток?