’— На что нам птицы и люди? Подкову нужно найти! — не терпелось Владасу.
Долго еще трудились ребята. Весь камень очистили, подолгу рассматривали все углубления, все царапины, но подковы так и не нашли.
— Наверно, и клада под этим камнем никакого нет!—усомнился Владас.
*— А может, люди приняли лук за подкову и как раз здесь зарыли клад!—уверял своего друга Пятрас.
— Ну что ж, возьмем с собой камешки, три дня будем молчать, а потом придем за деньгами, — предложил Владас.
Ребята стали искать под Валюлисом маленькие камешки. Раскидывая твердую землю, Пятрас наткнулся на красивый каменный топорик. Это был настоящий топорик: гладкий, с дырой для топорища.
— Посмотри, Владас, какой я нашел красивый топорик!— похвастался Пятрас.
— Это не топорик, а стрела Перкунаса. Помнишь, Ила рассказывал, что Перкунас метал стрелы в бесенка, когда тот сидел на камне?
— Возьму топорик, отцу покажу, — сказал Пятрас и спрятал топорик в карман.
Мальчики нашли по маленькому камешку. Они взяли их с собой и заторопились домой, договорившись, что завтра утром положат их в рот и будут молчать три дня.
Проснувшись на следующее утро, Пятрас засунул камешек в рот, молча позавтракал и сразу же ушел из дома, боясь, как бы отец или мать не заговорили с ним.
Но тут Пятраса, на его несчастье, увидели городские ребята. Они побежали прямо к нему, и Пятрас, не раздумывая, свернул на дорогу, ведущую в поле. Ребята бросились за ним вдогонку. Куда деваться? Поблизости были кусты, а там, дальше, — заросли Явры. Вот где он спрячется! Но мальчишки не отставали. Пятрас чуть не задохнулся, пока добежал до кустов. С трудом удерживая во рту камешек, он полез в самую гущу кустов. Ребята долго кричали ему, но Пятрас не отозвался. Наконец ребята перестали звать его и разошлись. До самого вечера Пятрас просидел в кустах. Вернувшись домой, он молча поужинал и улегся спать.
На другой день Пятрас решил остаться дома. Он устроился в уголке с книгой в руках, но никак не мог сосредоточиться. Теплый солнечный день так и манил его на волю, и читать книгу было очень скучно. Время тянулось страшно медленно. Наконец-то подали обедать. Все сели за стол.
— Почему ты молчишь, как на похоронах? Что случилось, Пятрас, почему я не слышу твоего голоса уже второй день? Здоров ли ты? Может быть, у тебя что-нибудь болит? — прервал тишину отец.
Пятрас уже хотел было что-то ответить, но вовремя спохватился, положил в рот кусок мяса и отрицательно покачал головой. А тут заговорила мать и отвлекла внимание отца.
Пятрас высидел дома до вечера. Так благополучно кончился второй день.
На третий день погода опять была чудесная, и Пятрас решил уйти куда-нибудь подальше в поле. Нашел спокойное местечко и лег на траву понежиться на солнышке. Перевертывался с боку на бок, что-то обдумывал, мечтал и наконец уснул, пригретый ласковыми горячими лучами. Проснулся Пятрас, когда солнце уже клонилось к закату. Дома его, наверно, давно ждут обедать. А ему и так частенько попадает от матери за то, что опаздывает, к тому же и есть хочется. Не раздумывая долго, Пятрас вскочил и побежал домой. Около самого дома он вдруг спохватился: «А где же камешек?» Поводил языком во рту — пусто. Наверно, когда спал, камешек вывалился. У Пятраса даже слезы выступили на глазах: так долго продержал камешек во рту, столько выстрадал — и на тебе, так глупо потерять его! И ничего не поделаешь, второй раз уже не возьмешь камешек — вторым камешком не снимешь заклятья с сокровищ Ва-люлиса...
Нелегко было и Владасу. На пастбище частенько случалось так, что какая-нибудь корова или коза отобьется от стада и забредет в поле десятинника. Тогда пастухи зовут их — и скотина слушается, идет назад. А Владас не мог кричать, пришлось ему весь день бегать за скотиной, которая так и норовила забраться в посевы.
К вечеру он из сил выбился, едва на ногах держался, но молчал. На другой день — опять та же беготня, а тут еще и пастухи стали донимать: не понимали они, почему Вла-дас такой чудной стал, все молчит да молчит. Изо всех сил старались они разговорить его: спрашивали о чем-нибудь, смеялись, дразнили, подшучивали над ним. Но Владас делал вид, что ему все нипочем. И весь третий день он промолчал, хотя ребята еще больше дразнили его. Молчать дома ему было нетрудно. С матерью он почти не виделся: разбудит она сына утром, накормит и уйдет на работу в городок, а он гонит стадо на пастбище. В полдень мать не приходила домой, Владас обедал один, а вечером, оба намучившись за день, торопились поужинать и шли спать — редко когда перекинутся сло-вом-другим. Мать спала в избе, а Владас забирался на чердак, на сено.
Вот уже третий день подходит к концу. Счастье теперь не за горами! Стемнеет немного, и он, Владас, побежит к Валюлису, постучит трижды камешком и скажет: «Ва-люлис, Валюлис, давай деньги!» Приподнимется камень, откроется крышка сундука — и бери золота сколько захочешь! А потом портной сошьет ему рубаху и штаны, сапожник— башмаки; накупит он себе книг, будет учиться и про мать не забудет...
Размечтавшись так, Владас и не заметил, как поужинал, а поужинав, полез на чердак. Стал укладываться, и вдруг травинка попала ему в нос. Владас чихнул, а камешек и выпал изо рта! Владас долго плакал в тот вечер...
Так нашим друзьям и не удалось найти заколдованное золото Валюлиса.
НА ВОЛНАХ АВИНЕЛИСА
— А знаете ли вы, ребята, озеро Авинелис, что за пастбищем, там, где песчаные холмы? — спросил однажды Ила.
— Знаем! — хором отозвались ребята. — Там карасей много, только поймать их трудно — очень уж дно илистое.
— Э-э... В Авинелисе не только караси, есть и кое-что получше. Там, на дне, лежат двенадцать бочонков золота — их шведы потопили!
— А почему потопили? Расскажи, дедушка!—стали упрашивать старика ребята.
— Хорошо, но нужно начать с самого начала. Вы знаете, как образовался Авинелис и почему его так называют?
— Нет, не знаем.
— Тогда слушайте! Однажды — это было давным-давно— в один прекрасный летний день над песками
Милжинкаписа 8 появилось вдруг облачко. Маленькое такое, но шуму от него столько поднялось: молнии сверкают, гром гремит, песок вокруг вихрем кружится. Испугались пастухи бури и погнали скот домой. Гонят, торопятся, а тут одна девочка смотрит — нет ее ягненка. И как закричит: «Где мой ягненок, где мой Авинелис?» Только крикнула — облако так и шлепнулось на землю. В том месте образовалось озеро, и люди назвали его Ави-нелисом. В старину часто озера по небу в виде облаков гуляли, и если кто отгадает их название, они тут же на землю падают. Много таких озер на белом свете.
— А как золото шведов туда попало?
—' Теперь и про золото послушайте. В старину долгое время шведы с поляками воевали. Однажды поляки окружили их на холмах Милжинкаписа. День, другой, третий бьются шведы с поляками. Много людей пало в той битве. Видят — не одолеть им поляков, всем придется тут свои головы сложить. И тогда все золото — двенадцать бочонков было — шведы покатили с холма и утопили в Авинелисе. А сами все до одного костьми полегли. Всех там и схоронили. После бурь кости так и белеют в песках — это все несчастных шведов косточки. Была у них и одна бочка с серебряными деньгами, но, когда ее катили с горы в озеро, она возьми и развались. Деньги все рассыпались по песку. Их и теперь еще люди там находят.
— А почему те пески называют Милжинкаписом?
— Великаны там похоронены. В старину люди великанами были. Сидит, бывало, мужик на горе, а трубку о соседнюю гору выколачивает. И бабы тоже подстать им: сама на одной горе, а горшок с варевом — на другой; да ей нипочем это, протянет руку и помешивает себе варево. А потом богатыри вымерли — то ли чума навалилась на них, то ли другая какая болезнь. Уж и кости их ветер развеял, а место, где их похоронили, до сих пор Милжинкаписом называется.
Очень удивились ребята, что в старину жили такие большие люди, захотелось им подробнее разузнать о них. Но Ила стал рассказывать о золоте, потопленном шведами в Авинелисе: