— Не вини их, они ведь бедные люди! Если ты, сын главы купцов Египта, оказался в затруднительном положении и без гроша, что же говорить о нищих дервишах!
— Верно, — ответил Ала ад-Дин. — Аллах послал нам богатство и без них, но я больше не открою им дверь, если они опять появятся.
— Нет, нет, — воскликнула Зубайда, — ты забыл, что богатство свалилось к нам после того, как они посетили наш дом! К тому же каждую ночь они оставляли у нас под ковром сто динаров. Непременно надо принять их, как раньше, если они придут.
Когда солнце закатилось и наступила ночь, Ала ад-Дин зажег светильник и сказал жене:
— О Зубайда, пришло время веселья, спой мне и сыграй на лютне!
И как только Ала ад-Дин сказал это, раздался стук в дверь, Зубайда сказала мужу:
— Иди посмотри, кто там.
Ала ад-Дин спустился, открыл дверь и увидел дервишей.
— Добро пожаловать, лжецы, входите! — сказал он.
Он привел гостей в дом, усадил к столу, и все принялись за еду. Хорошо поужинав и отдохнув, дервиши обратились к Ала ад-Дину:
— О господин наш, мы сегодня очень беспокоились и весь день думали о твоей тяжбе с тестем. Чем кончилось дело?
— Всевышний разрешил нашу тяжбу так, что лучшего и пожелать нельзя, — ответил Ала ад-Дин.
— Клянусь Аллахом, — молвил первый дервиш, — мы очень боялись за тебя, но не могли помочь тебе ничем, ибо руки наши были пусты.
— Не печальтесь, — воскликнул Ала ад-Дин, — сам Аллах выручил меня из беды! Отец прислал мне пятьдесят тысяч динаров и на пятьдесят тысяч динаров товаров. Он прислал также одежды, соболью шубу, раба, хорошего мула, золотые кувшин и таз. Между нами и тестем теперь полное согласие и мир. Теперь Зубайда — моя жена по праву и по закону. Слава Аллаху за его милость!
В это время халиф встал и вышел по нужде. Тем временем везир наклонился к Ала ад-Дину и прошептал ему:
— Веди себя достойно и почтительно, ибо тебя посетил повелитель правоверных!
— Разве я веду себя недостойно? — воскликнул Ала ад-Дин. — Разве я допустил что-нибудь неподобающее в присутствии повелителя правоверных? И кто из вас этот повелитель?
— Тот, кто больше всех говорил с тобой, — ответил везир Джафар ал-Бармаки. — Тот, кто сейчас вышел по нужде, — повелитель правоверных халиф Харун ар-Рашид, я — его везир Джафар ал-Бармаки, это — поэт Абу Нувас ал-Хасан ибн Хани, а рядом — палач Масрур. Подумай хорошенько, о Ала ад-Дин, сколько дней пути от Багдада до Египта?
— Сорок пять дней, — ответил Ала ад-Дин.
— Правильно, — согласился везир Джафар. — Ты потерял свои товары и людей всего десять дней тому назад. Как могла весть о твоем несчастье дойти за такой короткий срок отсюда до Египта и как успел прибыть сюда новый караван от твоего отца?
— Но кто же тогда прислал все эти вещи? — спросил Ала ад-Дин.
В это время вернулся халиф. Ала ад-Дин вскочил на ноги, пал ниц перед халифом, поцеловал землю и сказал:
— Да хранит тебя Аллах, о повелитель правоверных, да продлит он твою жизнь, дабы люди не лишились твоих благодеяний и милостей.
— О Ала ад-Дин, — сказал халиф, — пойди скажи Зубайде, чтобы она настроила лютню и спела во имя вашего благополучия.
Зубайда взяла лютню и сыграла нежную и веселую мелодию, которая могла бы вдохнуть жизнь в гранитные скалы. Эта песня была одним из чудес мироздания и проникала прямо в душу. Так провели они ночь, опьяненные музыкой и наслаждаясь пением Зубайды. Утром халиф, приказав Ала ад-Дину явиться на следующий день во дворец, удалился вместе со спутниками.
— Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных, да хранит тебя Аллах и да сопутствует тебе счастье! — сказал Ала ад-Дин и стал готовиться к завтрашнему дню. Он достал десять подносов и положил на них дорогие подарки и на следующий день отправился во дворец. Когда он вошел туда, халиф Харун ар-Рашид сидел на престоле. Увидев повелителя правоверных, Ала ад-Дин произнес такие стихи:
— Привет тебе, о Ала ад-Дин, — сказал халиф.
— О повелитель правоверных, — воскликнул Ала ад-Дин, — даже пророк наш — да благословит его Аллах и приветствует! — принимал подарки от своих единоверцев, прими и ты от меня в дар то, что на этих подносах.
Халиф принял подарки, приказал наградить Ала ад-Дина почетным халатом и назначить его на должность главы купцов. Так Ала ад-Дин стал старшиной и главой купцов города Багдада и занял свое место в диване. Но едва успел он занять свое место, как явился его тесть, отец Зубайды, и увидел, что его место занято, на нем сидит его зять Ала ад-Дин.
— О повелитель нашего времени, — обратился к халифу отец Зубайды, — почему этот юноша сидит в этой почетной одежде на моем месте?
— Я назначил его на должность главы купцов, — ответил халиф, — ты ведь знаешь, что должность — вещь переходящая, а не вечная. Ты от нее освобожден.
— Все мы в ответе за свои деяния, — ответил отец Зубайды, — ибо и добро и зло исходят от нас, но к нам не возвращаются. Все твои деяния, о повелитель правоверных, приводят лишь к добру. А из нас лишь те становятся вершителями дел и судеб, кого избрал Аллах. О, как часто малые становились великими!
Тогда по велению халифа изготовили указ о назначении Ала ад-Дина на должность главы купцов и передали его правителю города, а тот передал указ глашатаю, чтобы он возвестил: «Отныне главой купцов города Багдад будет Ала ад-Дин Хозяин родинок, и слово его — закон для купцов, и приказ его непререкаем. И всем надлежит уважать и почитать его!»
Когда опустел диван и все разошлись по домам, правитель вместе с глашатаем и с Ала ад-Дином прошли по городу, оповещая жителей города: «Нет другого главы купцов города, кроме господина нашего Ала ад-Дина». Так они шли по улицам Багдада и глашатай не переставал повторять:
— Нет другого главы купцов города, кроме нашего господина Ала ад-Дина Хозяина родинок.
На следующий день утром Ала ад-Дин купил богатую лавку и усадил туда своего абиссинского раба Салима, который тотчас начал вести торговлю. Сам же Ала ад-Дин каждый день отправлялся в халифский диван. Так они мирно жили некоторое время.
Однажды Ала ад-Дин по своему обыкновению сидел в диване. В это время к халифу явился человек и сообщил ему:
— О повелитель правоверных, да будет крепким твое здоровье, да будет долгой твоя жизнь, такой-то твой советник скончался и приобщился к милости Господа.
— Позовите сюда Ала ад-Дина Хозяина родинок, — приказал халиф.
Тотчас Ала ад-Дин предстал перед халифом. Халиф одарил его новым почетным халатом, сделал его своим советником и назначил ему жалованье — тысячу динаров в месяц. После этого Ала ад-Дин стал одним из приближенных халифа, и тот постоянно беседовал и советовался с ним.
Как-то раз Ала ад-Дин сидел у халифа на своем месте, и вдруг явился один из эмиров, вооруженный мечом и щитом, и доложил халифу:
— О повелитель правоверных, да будет долгой твоя жизнь, сегодня скончался твой главный военачальник.
Выслушав это сообщение, халиф велел надеть на Ала ад-Дина новый почетный халат и назначил его главным военачальником. У покойного военачальника не было ни жены, ни детей и никакой родни, поэтому все его состояние досталось Ала ад-Дину Хозяину родинок.
— О Ала ад-Дин, — сказал халиф, — похорони своего предшественника с должными почестями и забери себе все, что он оставил после себя, — имущество, рабов и слуг.
После этого халиф взмахнул платком, и диван опустел. Ала ад-Дин также покинул диван, сел на коня и направился домой. Теперь у стремени его ехали предводитель воинов правого крыла халифского войска, Ахмад ад-Данаф, и с ним сорок воинов и Хасан Шуман предводитель воинов левого крыла, также в сопровождении сорока воинов. И Ала ад-Дин, обратившись к Хасану Шуману и его воинам, сказал: