— Клянусь твоей жизнью, о повелитель правоверных, нет на земле равных ему по голосу и игре на лютне. До сего часа он не знал, что он найденыш, и считал себя нашим сыном.
— Да возликует его сердце, — проговорил ар-Рашид, — он и есть наш сын.
По велению ар-Рашида Мухаммеду принесли халат ценой в тысячу динаров. Он очень обрадовался и велел подать лютню. Взяв лютню, он прижал ее к груди и запел, а голос его был нежнее, чем ореховое масло, слаще, чем вода в Евфрате. Вот эта песня:
— Клянусь Аллахом, прелестно! — воскликнул ар-Рашид. — Это настоящее чудо. Отныне ты не будешь расставаться с нами и никто не будет тревожить тебя. Ты будешь словно наш сын и даже больше, чем сын.
Мауджуд поцеловал землю перед халифом, и с тех пор он стал надимом ар-Рашида. Повелитель правоверных не мог провести без него и часа и не приступал к еде, пока не приходил Мухаммед Мауджуд. Ар-Рашид любил его больше своих детей. Он назначил ему комнату в дехлизе своего дворца, чтобы тот всегда близко был и мог бы прийти по первому зову.
А у ар-Рашида была румийская невольница, которую прислали ему в подарок из Рума. На всей земле не было красивей ее, и была она девственна. Ар-Рашид содержал ее в своем дворце для себя. Каждый раз, когда Мухаммед аль-Мауджуд проходил мимо нее в свою комнату, она бросалась к нему и говорила:
— Я люблю тебя! Проведи со мной ночь — я буду принадлежать тебе.
А юноша отвечал ей:
— Отстань от меня! Пропади ты пропадом! Как же может такой, как я, к которому так благосклонен наш покровитель, поступить коварно по отношению к нему? Упаси меня Боже, он никогда не заподозрит меня в таком грехе!
Румийка же по-прежнему приставала к нему, а он только отмахивался:
— Послушай меня и не мечтай об этом, умерь свое вожделение. Я ни за что не поступлю мерзко по отношению к тому, кто взрастил меня и кому я навеки обязан.
— Так ты не удовлетворишь мое желание? — воскликнула она.
— Неужели ты думаешь, что я говорю одно, а намерения у меня иные? Выслушай же меня и пойми! Я никогда не поступлю скверно с тем, кто взрастил меня, никогда.
— Эй, мерзавец, — закричала она, — ты отвергаешь меня? Так вот, если тебе не отрубят голову, то я не Марьям!
— Успокойся и не хвастай! — воскликнул он, отняв у нее свою руку, и пошел к себе в комнату. А невольница пошла к себе, она сама презирала себя и думала: «Поверит ли халиф, что юноша переночевал со мной?»
Невольница не тревожила аль-Мауджуда в течение трех дней, а потом позвала невольника-негра, который топил халифскую баню.
Она ухватилась за него и приказала:
— Входи!
Он увидел ее, остолбенел и спросил:
— О госпожа, что тебе нужно?
— Клянусь Аллахом, — заговорила она, — я влюблена в тебя и хочу, чтобы ты был со мной каждую ночь.
— О госпожа, — взмолился негр, — я страшусь нашего повелителя.
— Горе тебе, да он и не узнает!
И он тут же овладел ею и лишил ее невинности. Потом она вдруг закричала:
— Клянусь Аллахом, что ты сделал, о собака?
Невольник в страхе вскочил и убежал из дворца. Невольница же подождала некоторое время, пока мимо нее не прошел Мухаммед аль-Мауджуд. На нем была антиохийская рубаха, а на голове — тюрбан из вышитого золотом египетского полотна. Он только что пил в покоях ар-Рашида и был пьян. Было это под самое утро. Мауджуд проходил мимо комнаты невольницы, направляясь к себе. В это мгновение она выбежала из своей комнаты, схватила его, притянула к себе, так что он оказался на ее груди. Она силой втащила его к себе, опрокинула к себе на грудь и громко завопила. На крик прибежали тридцать слуг и увидели все это. Тут невольница сильно ударила аль-Мауджуда. Ар-Рашид услышал шум, а он в этот момент был пьян. Он проснулся, испуганный, и закричал:
— Горе вам, что это за шум? Масрур, разузнай, в чем дело, и возвращайся с вестями.
Масрур направился к месту, откуда доносился шум, и увидел там слуг. Они подбежали к нему и рассказали о поступке Мухаммеда аль-Мауджуда.
— Горе! — воскликнул он. — Юноша погиб!
Он тут же вернулся к ар-Рашиду, сказал:
— О господин! Там нет ничего дурного, тебе нечего опасаться.
— Горе тебе! — воскликнул ар-Рашид. — Немедленно говори, что там случилось, иначе велю снести тебе голову.
— О господин наш, Мухаммед аль-Мауджуд вошел к Марьям, румийке, и овладел ею силой.
— Горе тебе! Как это силой?
А ар-Рашид был очень ревнив. Он молчал некоторое время, погрузившись в свои мысли, потом он поднял голову и спросил:
— О Масрур, кто я такой?
— О господин наш, ты — ар-Рашид-биллах ибн аль-Махди ибн аль-Хади ибн Мансур ибн Мухаммед ибн Али ибн аль-Аббас. А Аббас был дядей посланника Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует.
— Правду ты сказал. Немедленно ступай, схвати Мухаммеда аль-Мауджуда, отруби ему голову и принеси ее ко мне, а тело брось в реку. Горе тебе! Торопись, иди не мешкая!
Масрур вышел от халифа, плача над участью юноши и приговаривая:
— Клянусь Аллахом, он не делал этого, эта собака, румийка, оговорила его.
Он пришел к Мухаммеду аль-Мауджуду, схватил его, связал ему руки. Хмель мигом улетучился у того из головы, опьянение прошло, а лицо его покраснело от стыда.
— О брат мой Масрур, — взмолился он, — ради Аллаха сжалься надо мной! Клянусь Аллахом, я ничего не сделал. Я невиновен в том, что она наговаривает на меня. Она притянула меня к своей груди, а потом закричала.
— Клянусь Аллахом, ты говоришь правду, я знаю, что ты невиновен в том, в чем она тебя обвиняет. Но то, что было, — было!
Мухаммед взмолился о помощи Аллаха.
Затем Масрур повел юношу, посадил на корабль и захватил с собой слуг. Те плакали, жалея его молодость и красоту, моряки также рыдали и жалели его. Потом они стали грести и доплыли до самого бурного места в реке, так что приблизились к другому берегу. Они вытащили его из лодки, поднялись на берег и от жалости к Мауджуду зарыдали.
— Отложи казнь, ради Аллаха, сжалься над этим прекрасным юношей, не лишай его жизни!
А Масрур обратился к ним:
— Клянетесь ли вы, что не проговоритесь?
— Да, клянемся великим Аллахом!
Он заставил их поклясться на Коране и талаками[40] их жен, что они не выдадут его. Слуги поклялись.
— Но как же нам быть? — спросил Масрур. — Повелитель правоверных немедленно потребует его голову.
Только он стал рассказывать своим спутникам о приказе халифа, как навстречу им попался человек, который в этот ранний час спешил куда-то вдоль берега. Они подбежали к нему, схватили его, а это оказался как раз тот самый негр, который лишил невольницу невинности.
— Горе тебе! — закричал на него Масрур. — Куда ты бежишь?
— Клянусь Аллахом, о мой господин, — взмолился он, — она сама схватила меня и повалила на себя. Она твердила, что влюблена в меня, и я не смог прекословить ей.
— Прекрасно, — сказал Масрур, — клянусь Аллахом, ты разорил цветущие дома и совершил поступок, который навлек беду на этого юношу. Пойдем-ка, мы рассчитаемся с тобой.
Его бросили на берег и отрубили ему голову. Масрур взял голову негра, а труп бросил в реку, потом обратился к аль-Мауджуду:
— Ступай себе по милости Аллаха. Остерегайся и не показывайся здесь раньше, чем через год.
Мухаммед поцеловал руку Масрура и направился по степи в сторону Мадаина[41].
Он шел, словно обезумевший, до самого утра. Ноги его покрылись волдырями. На нем была всего лишь рубаха из антиохийского шелка, который не защищал от палящих лучей солнца. Наконец, когда солнце стояло уже высоко, он прибыл в одно селение, сел на берегу ручья, чтобы отдохнуть, умыл лицо и стал думать о том, что с ним случилось, хотя за ним не было никакой вины. В это время к нему подъехал шейх этого селения верхом на кобылице. Вместе с ним было два его сына. Он увидел, что аль-Мауджуд сидит в степи в такой одежде, и обратился к сыновьям:
39
Рудайнийское копье — прямое копье. По арабскому преданию, женщина по имени Рудайна и ее муж Самхар занимались выпрямлением копий, отсюда и выражение «рудайнийское копье» как символ прямого копья.
40
Талак — формула развода. По шариату (см. Глоссарий), для расторжения брака мужчине достаточно произнести слова «я развожусь с тобой». Однако, будучи произнесенной трижды, эта формула приобретет силу закона, и мусульманин уже не имеет права вернуть жену, от которой он, может быть сгоряча, отказался. Поэтому клятва талаком жены считается одной из самых сильных, т. к. в случае ее нарушения брак автоматически расторгается.
41
Мадаин — арабское название развалин Ктесифона — столицы Сасанидов, династии персидских царей.