Утром девушка встала, оделась, а Халтух, оказывается, встал раньше и, зная ее привычки, отвесил ей пять динаров.
— О госпожа, — сказал он, — возьми вот пять кусочков на баню.
— О Халтух, — ответила она, — я не возьму у моего господина ничего, я влюбилась в него и буду проводить с ним все ночи впредь. Дай денег ему, пусть он тратит на нас.
Она простилась с аль-Мауджудом и ушла. А Халтух пришел к аль-Мауджуду и предложил:
— О мой господин, соизволь пойти в баню.
Аль-Мауджуд встал, пошел в баню, Халтух дал ему одежду из дамнетских тканей ценою в пятьсот динаров, а потом обратился к нему со словами:
— Послушай, не обращай на меня внимания. Я — твой раб, прими же мой дом. Я пойду по своим делам, а ты возьми ключ от дома. Уходи и приходи когда тебе захочется, ибо это твой дом, а я — твой раб.
Аль-Мауджуд вознес за него молитвы и сказал:
— Пусть всевышний Аллах дарует мне возможность отблагодарить тебя!
Так аль-Мауджуд прожил в Басре целый год, а ар-Рашид все время беспокоился о нем. Наконец до него дошли вести от друзей о том, что аль-Мауджуда видели в Басре. Ар-Рашид вызвал Масрура и приказал:
— Возьми сто всадников, поезжай в Басру и вели глашатаям кричать, что указавший аль-Мауджуда будет получать ежегодно триста динаров и ежедневно будут исполняться три его просьбы. Прельсти людей этими посулами!
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Масрур, сел на коня и поехал в Басру, не останавливаясь нигде по пути. В Басре он велел кричать повсюду, чтобы слышали все:
— Тот, кто знает что-нибудь о юноше с длинными волосами, белым лицом, без пушка на щеках, с изогнутыми, как лук, бровями, с родинкой на правой щеке, будет ежегодно получать по триста динаров; будут исполняться три его просьбы, и он будет почитаем повелителем правоверных.
Глашатай дошел до улицы, где жил Халтух, который в это время как раз покупал дыню. Глашатай повысил голос, и Халтух поднялся на скамью, чтобы лучше слышать его слова. Тут он услышал, что кричат о юноше. Он подумал: «Клянусь Аллахом, это тот самый юноша, который живет у меня. Скажу-ка я им. А впрочем, нет, клянусь Аллахом, не скажу, пока не вернусь к юноше и не посмотрю, что с ним». Халтух тут же спустился со скамьи и побежал домой.
— О господин мой, — начал он.
— Вот я перед тобой, — ответил аль-Мауджуд.
— В Басру прибыл Масрур вместе с глашатаем. Глашатай описал твои приметы и тому, кто укажет на тебя, обещал милость повелителя правоверных и большие дары.
— О отец мой, — сказал аль-Мауджуд, — ведь Масрур прибыл из-за меня. Ступай, скажи им, что человек, которого они ищут, находится у тебя. Возьми у них, о отец, то, что они подарят тебе.
— Если я скажу им, что ты находишься у меня, что они сделают с тобой? — спросил Халтух.
— Они заберут меня с собой.
— Пусть они оставят золото себе, я не хочу, чтобы ты покидал меня.
— О Халтух, — промолвил аль-Мауджуд, — я принесу тебе пользу, и ты будешь преуспевать, ступай и скажи им обо мне.
Халтух поневоле вышел из дому, остановился перед Масруром и сделал ему знак. По приказу Масрура к нему бросились стражники и схватили его.
— Что вы за дикари! — закричал Халтух.
— Что у тебя там? — спросил Масрур.
— Тот, кого вы ищете, находится у меня.
— Подумай над своими словами!
— Говорю вам, он у меня! Дайте мне перстень повелителя правоверных, пусть он порадуется.
— Хорошо, клянусь Аллахом, — воскликнул Масрур, вытащил перстень и вручил Халтуху. Халтух взял перстень и двинулся домой в сопровождении Масрура. Наконец они прибыли к Мухаммеду аль-Мауджуду. Когда Масрур увидел его, то поцеловал перед ним землю, а аль-Мауджуд бросился обнимать его и сказал:
— Ты все время оказывал мне добро, а я причинил тебе боль.
— О господин мой, — заговорил Масрур, — повелитель правоверных не знает, где ты находишься.
— Но ведь ты сам наказывал мне скрыться, — возразил аль-Мауджуд.
— Поехали, — заторопился Масрур. — Что ты сидишь? Поехали!
— Зачем ты хочешь забрать моего сына? — закричал Халтух.
Масрур же в ответ только засмеялся:
— Он — сын повелителя правоверных.
Тогда Мухаммед рассказал Масруру о том, как с ним обошелся Халтух. Масрур встал с места, обнял Халтуха и воскликнул:
— Да увеличит Аллах число таких людей, как ты!
Потом Масрур подарил ему три тысячи динаров, но Халтух отказался принять их, говоря:
— Да продлит Аллах жизнь повелителя правоверных! Я не возьму вознаграждения за гостеприимство.
— Не отказывайся от благодеяния повелителя правоверных, — стал уговаривать его Масрур, и тогда он принял дар.
Тем временем Мухаммед аль-Мауджуд сел на коня и попрощался с Халтухом. Тот поцеловал его и громко рыдал.
— Пусть не грустит твое сердце, — стал утешать его Мухаммед, — поезжай с нами, и повелитель правоверных окажет тебе хороший прием.
Но Халтух отказался, и они простились. Халтух вернулся к себе, а Масрур и аль-Мауджуд поехали в Багдад. Они скакали без остановок до самого Сарсара[44], где встретили толпы всадников и слуг, так что прибывшие и встречавшие смешались. Наконец они вошли к повелителю правоверных, и Мухаммед поцеловал землю перед ар-Рашидом.
— Добро пожаловать, о Мухаммед, — произнес ар-Рашид. — Почему ты скрывался?
— Из страха перед тобой, о повелитель правоверных.
— Если ты боишься великого и славного Аллаха, то не следует бояться его созданий. Ну-ка, приведите сюда невольницу!
В зал ввели ту невольницу в кандалах, и тогда аль-Мауджуд стал просить:
— О повелитель правоверных, не казни ее, она поступила так по глупости, вели лучше продать ее, а вырученные деньги раздать беднякам и нищим.
В это время пришел везир Джафар, и Мухаммед рассказал о том, что произошло с ним за это время.
— Клянусь Аллахом, — воскликнул Джафар, — я никогда не слышал о таком благородном муже!
А ар-Рашид приказал Джафару:
— Напомни мне послать Халтуху халат и учредить ему жалованье из государственного дивана Басры в тысячу динаров ежегодно.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил Джафар.
Спустя два дня Мухаммед аль-Мауджуд сильно заболел. Повелительница Зубейда и ар-Рашид были сильно огорчены этим, и все обитатели дворца молились за его выздоровление, а он был уже на грани смерти, так что все потеряли надежду на его выздоровление. И ар-Рашид тем временем позабыл о Халтухе.
У Халтуха же было много друзей, и один из его друзей, приближенный Мухаммеда ибн Сулеймана, передал Халтуху, что его хотят схватить. Тогда Халтух бежал из Басры, а с собой у него было не более пяти динаров. Он прибыл в Васит, нанял мула и направился в Багдад и стал искать человека, который передал бы его письмо Мухаммеду аль-Мауджуду, но безуспешно, так как все в это время горевали из-за его болезни и сам Мухаммед был очень плох.
Халтух вскоре истратил все, что у него было, и дошел до того, что ничего не ел в течение двух дней. Тогда он подумал: «Как обманчив это мир! Вот я прибыл в Багдад, но ни у кого не могу ничего добиться». Наконец он поступил поденщиком в баню. Он хорошо делал свое дело, мыл и растирал людей, и людям нравилось это. Каждый день он зарабатывал два или три дирхема.
Спустя месяц Мухаммед аль-Мауджуд выздоровел. Ар-Рашид и Зубейда раздали по этому случаю щедрую милостыню, а лекарь предписал аль-Мауджуду помыться в простой бане: это, мол, будет для него полезно.
— Отвезите его тайком, — приказал ар-Рашид, — так, чтобы чернь не знала об этом.
Аль-Мауджуда вместе со слугами и служанками повезли в баню, и случайно это оказалась та самая баня, где работал Халтух. Юношу отвели в отдельную комнату, баню затопили деревом алоэ[45], а Мухаммед аль-Мауджуд был похож на позолоченную тонкую ветвь. Халтух взглянул на него, узнал его и сразу подумал: «Клянусь Аллахом, он болел!»
45
Алоэ — алойное дерево, при горении его древесина распространяет аромат. Обычно алоэ жгли в небольшом количестве, как ароматические курения, и, конечно же, им не топили печи ни дома, ни в банях. Такую роскошь могли себе позволить лишь знать и правители.