"Мерседес" повернул налево по извилистой дороге, и мы с Тимоти завертели головами, вглядываясь между деревьями. Сначала ничего не было видно, но за следующим поворотом вспыхнул свет далеко внизу.
Мы одновременно заорали, а Тим сказал:
"Там что-то вроде домика лесника. Я, кажется, его раньше видел, что-то похожее промелькнуло в луче". "Это точно, - сказал Льюис. - Проклятье". "Почему?"
"Похоже, я знаю, почему он включил фары. Прямо перед домиком - поворот на лесную дорогу. Зачем бы ему еще это делать, если он не хотел увидеть въезд. На джипе это можно запросто, а вот на этой машине - другое дело. Посмотрим. А может, Тим, ты теперь расскажешь, что случилось? Как ты попал в конюшню?"
"Что-то меня разбудило. Может, крик. Ванесса, ты не орала? Значит, это ты. Но я не понял, лежал и думал, что бы это могло меня разбудить, а было тихо, и я решил, что ошибся. Потом я вдруг... Ну почувствовал, что что-то не так, поэтому встал. Мне послышалось, что где-то открылась дверь, я выглянул в коридор. Там никого не оказалось, но тут я снова услышал звук, вроде из комнаты Ванессы".
"Это, наверное, когда он открыл внутреннюю дверь".
"Ну не знаю. Я подумал тогда, что, наверное, Вы приехали, мистер Марч, и пошли туда, а я строю из себя дурака, и поэтому вернулся к себе и закрыл дверь. Я уже совершенно проснулся и стал смотреть в окно на лунный свет. И вдруг я увидел что-то на стене у воротной башни, непонятно что, мешали деревья и тени, но что-то там шевелилось определенно. Тогда я оделся и побежал рассказать Ванессе.
Я открыл первую дверь и собирался постучать во вторую, но она была распахнута, комната пуста, занавески раздуваются, и распахнута маленькая дверка. Конечно, я вышел на крышу, но уже чувствовал себя неудобно, подумал, что, может, вы с Ванессой пошли прогуляться при луне или что-нибудь еще, но вы бы тогда не оставили все в таком виде... В любом случае я шел очень тихо и уже много прошел, когда увидел, что приехала машина. В мертвой тишине я стоял и ждал. Потом Вы вошли в замок, не прошло и двух секунд, как он зашевелился на крыше рядом с воротной башней. Я не видел, кто это, но это был, конечно, Шандор. Он побежал по ступенькам во двор и вошел в конюшню".
"И, естественно, ты пошел за ним", - сказал сухо Льюис.
"Да, естественно. В смысле, я вроде слышал крик, и все эти тайны, и вообще... Не знаю, что я подумал, но что-то в связи со старым пегим. В конце концов, он ворованный, но ценный. Но вообще-то я ничего не думал, просто тихо пошел, а он сидел на полу и разламывал седло на куски. Я, кажется, спросил его, что он делает, а он на меня набросился, и извините, если я сделал что-то не так и все испортил".
"Чуть-чуть, но, возможно, не очень. Ты ему добавил яе слишком много времени, и, надеюсь, мы его не потеряем. В любом случае спасибо, что ты заботишься о моей жене".
"Ой... - Тим сглотнул, но справился с собой и сказал важно, как мужчина мужчине, - ну что ты, конечно, все что могу..."
"А вообще-то ты сделал очень много. Это был мастерский ход, отобрать пакет. Теперь понятно, где мы. Вот за это я тебе действительно благодарен".
"Целеустремленная свинья", - сказала я беззлобно. Он ухмыльнулся.
Опять встрял Тимоти:
"А что там такое, что-то очень ценное?"
"Весьма. Береги свой пакетик, мистер, в нем на несколько сотен фунтов кокаина, если не ошибаюсь".
"Кокаин! Наркотики? Марихуана, ЛСД и прочая дребедень? Во! - Ребенок не был ни шокирован, ни испуган, а очень доволен собой. - Во! Скажи, Ванесса, дошло? Я понял, что он вонючка! А там не меньше шести пакетов, может, больше. Неплохой куш".
"Как ты говоришь, неплохой куш. А может, и более чем. Чувствую, что вы, малютки с благими намерениями, через своего потерянного липицианца выводите полицию на сеть, которую она долго и безуспешно пыталась нащупать. Но пока выкинем из головы гордость, вот и домик. Держитесь".
"Мерседес" резко затормозил. Просека уводила прямо от дома в густой лес.
"Ждите", - сказал Льюис и выскочил из машины. Он посмотрел на дорогу, вскочил обратно и машина тронулась. "Он туда не поехал, никаких признаков. Слава богу, остался на главной дороге".
"Ты, наверное, не думаешь, что он отправился в цирк?"
"Сомневаюсь. Он знает, что прибыл твой муж, и наверняка поднимется тревога. И он не может тащить свой груз с цирком - понимает, что именно туда первым делом придет полиция, а на границе его весь обыщут от носа до кормы, если можно так сказать про это заведение".
"Ты имеешь отношению ко флоту?" - спросил Тимоти.
"Мне однажды принадлежала половина двенадцатифутового ялика, и я два раза падал в воду с причала. Если, по-твоему, это - достаточные квалификационные признаки, то конечно... Он бросает якорь".
Ниже нас неожиданно сверкнули красные огни. "Мерседес" резко замедлил ход и пополз дальше вниз, где между деревьями было видно, что делается за следующим поворотом. Мы были где-то на середине горы. Огни исчезли, но сверкнули опять, когда джип повернул на мост.
Льюис сказал:
"Подождем и посмотрим, куда он повернет. Спорим, налево... Думаю, он не рискнет ехать через Зехштейн... Видите его? Правильно, налево. И что бы ты сделал на его месте, приятель?"
"Позвонил боссу, - сказал с готовностью Тим. - Ведь не скажешь, что этот вредитель - человек первого сорта. Он явно не способен принимать решения".
"На это я и надеюсь - что наш второсортный гражданин выведет нас на кого-нибудь покрупнее, пусть не на босса в Вене, так хоть на его местный контакт. И хорошо, что ты его так прижал. - А я думала о том, что, может быть, ему придется ехать через линию фронта... - Товар с ним, может, он думает, что весь, вы его выбили из колеи своим вмешательством. Он еще не в панике, потому что не представляет, что мы так близко, и он определенно не беспокоится, что за ним следит полиция. Судя по огням, он думает что он тут один. Поэтому будем следить".
"На его месте, я бы товарчик закопал, и быстро", - сказал Тимоти.
"Может, он так и сделает. Если повезет, увидим".
"Но мы же все равно его разоблачили. А, понимаю, кто-нибудь придет за товаром, и его выследят".
Мне взбрело в голову, что Тимоти с необыкновенным спокойствием воспринял превращение коммивояжера-химика в вооруженного следователя. Но, наверное, этого нужно было ожидать. Тим не дурак, а я никак не объясняла, с какой стати Льюис сначала превратился в Ли Элиота; и вот опять появился этот Ли, вооруженный, восхитительно и прекрасно информированный и полностью и без сомнений готовый немедленно броситься по следам контрабандиста наркотиков. Наверно, мальчик давно придумал объяснение. И тут на очередном повороте он наклонился и спросил:
"А какой это пистолет?"
"Беретта 32", - сказал Льюис, а мальчик вздохнул, явно беспредельно счастливый. Машина тихо переехала через мост и повернула на север к равнине.
Дорогу освещала луна. Тимоти спросил:
"А если он позвонит боссу из автомата, ведь нельзя проследить звонок? Или полиция может?"
"Нет. Но мы что-нибудь наверняка поймем. Ты, может, и не знаешь, но в Австрии из автомата можно сделать только местный звонок. Если он хочет позвонить в Вену или куда угодно вне этого района, ему придется искать частный телефон, а там уже все можно".
'Ты имеешь в виду, что, если ему понадобится телефон в такое время суток, ему придется обратиться к другу, а значит..."
"Вот именно. Любой друг Шандора Балога, который живет так близко к границе и может одолжить свой телефон в три утра, заслуживает наблюдения".
"Особенно если "венгерская рапсодия" там и товар скинет..."
'Ты все понял", - ухмыльнулся Льюис и поехал быстрее. Мы замолчали.
Дорога вилась между рекой и скалой, то и дело забегая под деревья. Их черная тень прятала машину, как облака луну, потом мы выскакивали на свет и он высвечивал нас, как огромную бабочку, бьющуюся об стекло. Однажды я обернулась. Высокий и бледный, в лунном свете сверкал Шлосс Зехштейн с его золотыми верхушками. Потом машина заехала под железнодорожный мост, подпрыгнула на повороте и шины заскрипели по ухабистой мостовой. Ярдах в трехстах перед нами угловатый джип карабкался на длинную гору, ярко высветился на вершине и исчез.