— Может, вы все-таки дослушаете историю до конца.
— Это ничего не изменит, мистер Сигал.
— Мой клиент находится на пороге своего восьмидесятилетия… Моя дорогая миссис Пенроуз, что с вами?!
— Восьмидесятилетия?! — Мирабел сделалось дурно: ведь именно чего-нибудь в этом роде она больше всего и боялась. — Мне что, ввели сперму восьмидесятилетнего старика? Но это недопустимо! А вдруг она неполноценная? Моему мужу было всего двадцать четыре года!
— Миссис Пенроуз, прошу вас, успокойтесь. Мой клиент не является донором.
— Вы же сами только что сказали… — Мирабел вскочила с кресла так стремительно, что ее волосы взметнулись. — Что, в конце концов, происходит? Кто вы такой?
— Донор — внук моего клиента, — поспешил заверить ее адвокат, невольно прикрываясь руками. — Прошу вас, миссис Пенроуз, так мы ни до чего не договоримся.
С минуту Мирабел пристально смотрела на мужчину. Тот выглядел смущенным, но ничего опасного в нем вроде бы не было.
— Ну ладно. — Молодая женщина снова опустилась в кресло.
— Мистер де Шателле-Норланд имел несчастье потерять сына, когда тот был еще очень молод. Его внук родился через несколько месяцев после смерти сына. И стал единственным наследником очень значительного состояния и старинного славного имени.
— И он и есть отец моего… то есть донор? Как его зовут?
— Пол де Шателле-Норланд.
Мирабел молча закатила глаза.
— Естественно, мой клиент приложил все усилия, чтобы достойно воспитать внука.
— Наверное, цацкался с ним так, что парнишка в конце концов взбунтовался, — заметила Мирабел.
— Ну, положим, «цацкался» — не совсем верное слово, — возразил адвокат, а сам подумал, что это-то как раз самое точное определение, какое ему приходилось слышать. — А вот что взбунтовался — точно.
— Он что, наркоман? — резко спросила Мирабел.
— Прошу прощения?
— Он балуется наркотиками? Потому что для ребенка…
— Нет. Он автогонщик.
— Правда?
— Да. Пол даже дважды побеждал на гонках «Инди 500». — В голосе адвоката невольно прозвучали нотки гордости.
— Вот это здорово! — восхитилась Мирабел, подумав, что ее малыш будет не прочь унаследовать некоторую долю авантюризма.
— Боюсь, что для его деда это вовсе не здорово. 30 мая, как раз в День поминовения, когда проходит заключительная гонка «Инди 500», Пол едва не распростился с жизнью, попав в аварию. Кстати, это была уже не первая авария, но он тем не менее собирается вернуться на трек, как только поправится.
— Что ж, ему решать. А сколько этому Полу лет? — Мирабел против воли заинтересовалась.
— Скоро тридцать. Он никогда не был женат и, похоже, не собирается.
— А как он выглядит? — спросила Мирабел. Ей только сейчас пришло в голову, что ее малыш будет похож не на Кейна, а на незнакомца, которого ей сейчас описывали.
— Что?
— Этот… донор. Мой муж был очень симпатичным, не голливудским красавцем, конечно, — кстати, мама всегда говорила, что красавчикам нельзя доверять, — но если бы мой ребенок был от Кейна, то… — Мирабел заморгала, словно солнце внезапно стало слишком ярким.
— Вам не о чем беспокоиться. Отец вашего ребенка очень привлекательный молодой человек, да и в семье Норландов все крепкие и здоровые. Кроме того, он наделен недюжинным умом, хотя иной раз по его поступкам этого не скажешь.
Мирабел уже начала сочувствовать незнакомому парню.
— Хотите сказать, что он не желает все делать по указке деда? — спросила она.
Адвокат оставил вопрос без ответа.
— У Пола нет детей, а его профессия сопряжена с большим риском. Мой клиент живет в постоянном страхе, что внук может погибнуть, не оставив наследника.
Все части головоломки встали на свои места.
— Понимаю. — Мирабел действительно все поняла, как поняла и то, что не желает больше ничего слышать об этом. — Что ж, спасибо, что рассказали. А теперь извините, у меня много дел.
— Мой клиент страстно желает признать ребенка, которого вы выносите, — словно не слыша ее, продолжал Эйб Сигал.
Несколько секунд Мирабел очень серьезно смотрела на адвоката, и тот неловко поежился.
— Я уже никогда не смогу иметь ребенка от своего покойного мужа. Вы знаете об этом?
Эйб Сигал прочистил горло:
— Нас об этом уведомили.
— И ваш клиент не придумал ничего лучшего, как использовать меня в качестве племенной коровы, так? Не было бы счастья, да несчастье помогло, так он вам сказал?