Лидия Сергеевна положила “Зет Тринадцать” на полку, осторожно подошла к тому месту, где находился контейнер, даже потёрла там ногой. Ничего, никаких следов. Неожиданно, её внимание привлёк прут, который показался смутно знакомым. Подойдя ближе, она едва не вскрикнула, прутом оказалась часть, - она была в этом уверена, - её помощника, веника.
Он обнаружился в дальнем конце лаборатории. С продавленной, - будто побывавшей под чудовищным прессом, - ручкой, он лежал неподвижно, несколько вырванных прутьев беспорядочно валялись вокруг. У Лидии Сергеевны на глазах проступили слёзы, внезапно веник шевельнулся и, - возможно, ей это почудилось, - простонал.
Лидия Сергеевна вдруг отчётливо поняла, что её помощник тяжело ранен и, если не предпринять срочных мер, может умереть. Если такое понятие, как смерть, можно вообще применять к веникам. Но что она, простая уборщица, может сделать? Внезапно в голове мелькнула догадка. Палочка! Но Изольда Петровна запретила ей пользоваться, как она выразилась – велеть.
Веник шелохнулся опять, и Лидия Сергеевна решилась. В конце концов, бывают такие моменты, когда можно наплевать на запреты. И пусть её потом наказывают, даже увольняют, она сделает так, как считает нужным.
Она кинулась за палочкой, но той на месте не оказалось. У Лидии Сергеевны похолодело внутри, она точно помнила, что положила её вот сюда. На всякий случай провела рукой по пустой полке, мизинцем задела что-то острое. Привстала на цыпочки, от сердца отлегло, в месте примыкания полки к стене образовался небольшой зазор, в который и забилась, надеясь пересидеть смутные времена, волшебная палочка.
- Пойдём со мной, - Лидия Сергеевна пыталась говорить как можно ласковее, - ну, - она попыталась выковырять затворницу из щели, но не тут-то было, “Зет Тринадцать” твёрдо решила бросить вызов судьбе и цеплялась за полку всем, чем только могла, включая изоленту, которую ей каким-то образом удалось частично размотать.
Провозившись с минуту, уборщица поняла, что напрасно теряет время и решила подойти к делу тоньше.
- Обещаю, - приложив ладонь к сердцу, торжественно проговорила она, - что не буду совать тебя в контейнер. В ответ на это, палочка высунула кончик и, - как показалось Лидии Сергеевне, - хмыкнула. Действительно, глупо – контейнера-то ведь нет.
- Даже если он появится, всё равно не засуну!
Показался второй кончик, оба замерли, словно ожидая чего-то.
- Чтоб я сдохла! – привела последний, как ей казалось, самый убедительный довод Лидия Сергеевна. И не ошиблась, палочка, с наполовину размотанной изолентой, выпорхнула из своего убежища и через мгновенье уже трепетала в руках уборщицы.
Она вернулась к венику, тому было по-настоящему плохо, он ворочался с боку на бок, будто бился в бреду. Не медля ни секунды, Лидия Сергеевна вытянула руку с зажатой в неё “Зет Тринадцать”, велев той:
- Лечи!
Под несчастным веником тут же образовалась больничная койка, как и положено с постельным бельём и подушкой. Под койку, неизвестно откуда взявшись, приковыляла утка, но не та, что обычно используют в стационарах, а обычная, с перьями. Укоризненно крякнув, она принялась обустраиваться, шаркая лапами по полу и похлопывая крыльями. Рядом с кроватью образовалась тумбочка, на которой расположились баночки, как поняла Лидия Сергеевна, для анализов.
Было очень похоже, что вместо того, чтобы, как ей было велено, лечить, “Зет Тринадцать” откровенно валяла дурака. А, может, давал о себе знать перелом, полученный палочкой в пропасти, возможно он как-то влияет на поведение. Если это так, то, может быть, Изольда Петровна права, требуя палочку утилизировать.
- Я велела лечить, - что есть силы тряхнув “Зет Тринадцать”, выкрикнула Лидия Сергеевна, - а не больничку устраивать! Смотри, ему же плохо совсем!
Действительно, веника била мелкая дрожь, как в лихорадке. Уборщица глянула на палочку, та встрепенулась, изображая готовность вылечить кого угодно. Лидия Сергеевна снова направила её на больного, приказав:
- Вылечи!
На этот раз всё пошло по другому сценарию: вокруг веника возникло свечение. Приятного голубого оттенка, оно мерцало, словно свет от далёкой звезды. Веник трястись перестал, его прутья расправились, вдавленность на ручке принялась распрямляться. Сквозь слёзы, выступившие на глазах, Лидия Сергеевна наблюдала, как её верный помощник пытается встать. Она готова была расцеловать и его, и палочку, и кого угодно. Но, как оказалось, радовалась она рано. Веник вдруг выгнуло, словно от внезапной судороги, он рухнул на пол и забился в конвульсиях.