“Чёрная полоса, - говорилось там, - возникла среди деревьев, пугая и убивая всё живое. Она росла и крепла, и не было от неё спасения, пока…” Дальше текст обрывался.
- Вы понимаете, в чём дело? – Изольда Петровна оторвалась от манускрипта, посмотрев на уборщицу с учителем, те отрицательно покачали головами. – Помните, взбесились шахматы? Так вот там, на окраине шахматного поля нашли чёрную полосу, и я думаю, что это её испугались фигуры.
У Лидии Сергеевны заныло в затылке, не хватало ещё загадочной полосы. Если про неё писалось в древнем послании, значит, дело серьёзное.
- А где продолжение? – она посмотрела на Ципиуса.
- Нету, - развёл руки архивариус.
- Его украли, - пояснила Изольда Петровна, - оторвали кусок рукописи, вот взгляните, - она провела пальцем по обрыву, - след совсем свежий.
- Вы хотите сказать, - догадалась уборщица, - что кто-то из школы специально испортил рукопись? – тут ей подумалось про химичку, и она посмотрела на Михайло Ивановича.
Самой рассказывать об Агнессе Альбертовне не хотелось, чего доброго подумают, что она это из мести. Пусть лучше Михайло Иванович скажет, он лицо незаинтересованное. Вернее, нейтральное.
- Кстати, о вредительстве, - зашёл издалека педагог, - пропал контейнер, куда сбрасывались артефакты.
- Что? – Изольда Петровна медленно встала из-за стола, её глаза недобро сверкнули.
- Да, - продолжал Михайло Иванович, - его испарил вот этот, - он указал на варежку в руках Лидии Сергеевны, - диверсант.
- Вы в своём уме? – поинтересовалась Изольда Петровна.
- Он правду говорит, - вступилась за педагога Лидия Сергеевна, - это, - она показала варежку, - существо было живым, - она округлила глаза, показывая на сколько живым оно было, - а потом само по себе стало таким.
- Но перед этим, - добавил Михайло Иванович, - мы успели его допросить.
- Что же он вам рассказал? – снова усаживаясь, поинтересовалась Изольда Петровна.
- Что в потайной нише ему велели взять некое вещество, - он называл его испаритель, - и бросить в контейнер.
- Он показал это место?
- Да, оно находится прямо возле кабинета алхимии.
Глаза Изольды Петровны потемнели, Лидия Сергеевна понимала, что это отнюдь не добрый знак. Хотя, с другой стороны, многое, что случилось в последнее время, бросает тень на Агнессу Альбертовну.
- Знаете, что самое интересное? – потёр подбородок Михайло Иванович, обращаясь к директрисе. – Она не отрицает, что знала о потайной нише.
- Вот как? – прямая складка прорезала лоб директрисы, её глаза пожелтели, а зрачки сделались вертикальными, ещё немного и в директорском кресле сидела бы змея, но Изольда Петровна сумела взять себя в руки. Она на мгновение зажмурилась, а потом громко выдохнула, глаза вновь стали нормальными, а директриса – спокойной.
Лидия Сергеевна почувствовала, как снимается оцепенение, вызванное едва не случившимся превращением. Последнее, что она желал бы в жизни – это злить директора здешней гимназии. Потому что когда Изольда Петровна человек, она человек рассудительный, но чтоб подобными качествами наделяли гадюк, об этом Лидия Сергеевна не слышала.
- Михайло Иванович, - прервала размышления уборщицы Изольда Петровна, - не сочтите за труд, пригласите Агнессу Альбертовну.
Михайло Иванович, который также был свидетелем гневной вспышки, спорить не стал. Согласно кивнув, он выскользнул за дверь.
- Я, пожалуй, пойду, - тряхнул бородой архивариус.
- Пожалуйста, - поднялась из-за стола директриса, - голубчик, посмотрите внимательней, может быть, найдёте ещё что-то об этом, - она кивнула на рукопись.
- Постараюсь, - развёл руками Ципиус, - только… - он крякнул, что означало, по-видимому, крайнюю степень пессимизма. – Через мгновение дверь за архивариусом затворилась, из коридора послышались его шаркающие шаги.
Изольда Петровна подошла к окну, раздвинула шторы, минуту стояла молча, всматриваясь в ту часть школьной территории, где располагалось шахматное поле. Лидии Сергеевне казалось, что она знает, о чём думает директриса. Она думает о том, как справиться с чёрной полосой, невесть откуда взявшейся в школе. Может, Агнесса Альбертовна прольёт на что-нибудь свет? Но Лидия Сергеевна в этом сомневалась, ей не верилось, что учительница химии и алхимии способна на вредительство. На мелкие пакости – да, это как раз в её духе, но не на большее. Об этом же, кстати, говорил и Михайло Иванович, когда во время футбола разверзлась земля. С другой стороны химичка сама призналась, что знает о потайной нише. Зачем вредителю, если он настоящий вредитель, бросать на себя подозрения? Нет, здесь явно что-то не так.