Проводив козу до края лужайки, козёл повернулся к классу и голосом Гаврилы Ананьевича проговорил:
- Сами видите, трудно отрицать, что я – козёл. Хотя это есть самое что ни на есть враньё!
Лидия Сергеевна только диву давалась, и не столько превращениям, к ним она худо-бедно привыкла, а к демагогии, с которой так вольно обращался учитель. Впрочем, поймать его на слове было не просто.
- Теперь, к вам, батенька, - козёл повернулся к Ключникову, тот попятился, пока не упёрся в стену.
Гаврила Ананьевич поводил над собою копытом, снова вспыхнули буквы. “Замок висячий”, – прочла Лидия Сергеевна, в ту же секунду Ключников стал меняться.
Его ноги срослись, руки вскинулись вверх и сомкнулись, рот бедняги неестественно увеличился и стал похож на замочную скважину. Через минуту на месте Ключникова располагался настоящий амбарный замок, только очень большой. Другой его странностью были глаза, растерянно моргавшие на Гаврилу Ананьевича, который, - Лидия Сергеевна не заметила когда, - снова стал человеком.
- Перед вами, - тыкая в Ключникова указкой, обратился к классу учитель, - типичный пример превращения вранья в ложь, ибо данный молодой человек, как вы сами можете видеть, и как я недавно соврал, таковым не является. Какой из этого можно сделать вывод? – воззрился на аудиторию Гаврила Ананьевич и, не дождавшись ответа, сам же ответил: - А вывод такой: враньё, в которое верят, есть не что иное, как ложь. Стоит ли в таком случае верить слову, спросите вы. Ответ – безусловно, но вот доверять всему, что говорят, всё же не следует.
Лидия Сергеевна догадывалась, что Гаврила Ананьевич преподаёт не только, а возможно, не столько словесность, а в большей степени философию. Потому что всё, что она только что слышала, можно было отнести именно к философии, экзотической, правда, трактовки и с магическим душком.
- А как насчёт фамилии? – подняла руку девочка, сидевшая на первой парте.
- Какой фамилии? – Гаврила Ананьевич удивлённо повёл бровью.
- Ну, вы говорили, то есть врали, то есть… - окончательно запуталась девочка.
- Ах, вы про это, - догадался учитель и, обращаясь к классу, сказал: - Всем задание: попробуйте подобрать ключ вот к этому, - он указал на Ключникова, - замочку.
Дети принялись что-то шептать, двигать руками, кто-то, вероятно из неуспевающих, листал учебник. То тут, то там стали появляться ключи, разнообразию которых позавидовал бы любой музей мира. Здесь были и большие, размером со взрослого человека, энергетические, винтовые, коленчатые и ещё бог знает какие ключи. И каждому, кому удалось наколдовать ключ, хотелось поковыряться им в Ключникове. Дети тянули руки, Гаврила Ананьевич выбрал ученицу с первой парты, ту самую, что вспомнила про фамилию.
- Давай ты, Маша.
Маша, курносая, белокурая, долговязая девочка с энтузиазмом подскочила к Ключникову, держа в руках зигзагообразный предмет. Замок устрашающе округлил глаза, но Машу это не остановило, она вставила ключ в Ключникова и принялась вращать им по часовой стрелке. Ключ вскоре застрял и не желал отворять замок.
- А теперь попробуйте открыть его фамилией, - остановил девочку преподаватель.
- Как? – опешила Маша.
- Подумайте.
Маша думала недолго, что-то пробубнила, провела по губам рукой, наконец, выдохнула: “Ключников”. Фамилия материализовалась в виде надписи, которая, повисев в воздухе, просочилась в замочную скважину. Замок отомкнулся и снова стал Ключниковым. Несчастный неуверенно повертел головой, растёр затекшие руки, показал Маше кулак. Гаврила Ананьевич позволил обоим сесть, в этот момент Изольда Петровна потянула дверь на себя.
Глава 8
Дети, заметив директрису, поднялись из-за парт, Гаврила Ананьевич удивлённо взирал на прервавшую занятия делегацию.
- Гаврила Ананьевич, - обратилась к нему Изольда Петровна, - вы не против, если урок закончится чуточку раньше.
- Извольте, - растерянно развёл руки тот.
- Дети, - директриса повернулась к ученикам, - урок окончен, вы свободны. В коридоре вести себя тихо, не забывайте, что идут занятия.
Класс одобрительно загудел, ученики принялись собираться, зашуршали тетради, заклацали рюкзаки, задвигались стулья. Вскоре в кабинете словесности остались лишь педагоги и уборщица.
- Что-то случилось? – с тревогой в голосе поинтересовался Гаврила Ананьевич.
- Кое-что, - уклончиво проговорила Изольда Петровна и повернулась к химичке. Та уже пришла в себя, бледность исчезла, двигалась Агнесса Альбертовна без чьей-либо помощи. – Где это? – спросила директриса.