— Ах, вот как! — фыркнул какой-то зевака, и тут же раздался неприязненный смех.
— Право! — откликнулся Джеральд. — Если вы все вместе (возле него стояло уже по меньшей мере тридцать человек) не можете набрать и двух шиллингов, то я умолкаю.
Два-три пенса упали на черно-красную шаль, затем еще пара медяков, еще чуть-чуть — и на этом ручеек иссяк.
— Девять пенсов, — объявил Джеральд. — Ладно, я человек великодушный. Вы получите больше, чем вам когда-либо случалось увидеть за девять пенсов. Не хочу вас обманывать: у меня есть помощник, но этот помощник — невидимка.
Лица в толпе заухмылялись.
— С помощью невидимки, — непоколебимо продолжал Джеральд, — я готов прочесть любое письмо, которое завалялось у вас в кармане. Перешагните через веревку, встаньте у меня за спиной и разверните письмо. Мой незримый помощник прочтет его у вас через плечо.
Из толпы выступил краснолицый, грубоватый с виду тип. Он вытянул из кармана письмо и встал на открытом месте так, что всем было ясно — только невидимка ухитрился бы заглянуть ему через плечо.
— Ап! — скомандовал Джеральд. Короткая пауза — и из глубины сцены донесся странный, далекий, певучий голосок:
— «Сэр! Мы получили ваше письмо от пятнадцатого числа. Что касается закладной на вашу землю, мы с сожалением должны отказать вам…»
— Заткнись! — проревел мужлан, злобно надвигаясь на Джеральда.
Он поспешно удрал со сцены, заверяя всех, что в его письме не было и намека на подобную чушь, но ему никто не поверил, и в толпе зазвучали возбужденные голоса. Они тут же стихли, едва Джеральд вновь открыл рот. — А теперь, — произнес он, аккуратно выкладывая все девять пенсов на шаль, — следите внимательно за этими монетками и вы увидите, как они исчезнут, одна за другой!
Так оно, конечно, и вышло. А потом все девять пенсов один за другим вновь улеглись на цветастой шали, выкладываемые незримой рукой Мейбл. Толпа шумно зааплодировала. Люди в переднем ряду завопили: «Браво!», «Вот это номер!», «Давай еще!», а задние ряды начали напирать.
— Вот что, — сказал Джеральд. — Вы уже видели, что я могу сделать, но больше я ничего делать не стану, пока не увижу на этом покрывале по меньшей мере пять шиллингов.
Через две минуты на шали лежало уже семь шиллингов и три пенса, и Джеральду пришлось немало поколдовать.
Когда зрителям в первых рядах прискучило наконец платить денежки, Джеральд попросил их отойти, чтобы уступить место другим. Жаль, что у меня не хватит времени поведать вам обо всех свершенных им чудесах — трава вокруг пятачка, где он давал свое представление, была уже начисто вытоптана башмаками сотен людей, устремившихся поглазеть на него. Вообще-то, имея помощника-невидимку, можно творить какие угодно чудеса — и сколь угодно долго. Всевозможные предметы по собственной воле передвигались взад и вперед, а то и вовсе исчезали, укрывшись в складках одежды Мейбл. Хозяйка палатки стояла рядом. По мере того, как монеты наполняли шаль, по лицу ее все явственнее разливалось блаженство, и каждый раз, когда Джеральд пытался передохнуть, она с неистовством ударяла в свой обшарпанный барабан.
Слухи о новом фокуснике мигом заполонили ярмарку. Толпа ревела от восторга. Человек из палатки с кокосовыми орехами предложил ему объединить их предприятия; владелец тира пообещал ему жилье и стол за долю в его номере; энергичная полная леди в платье глухого черного шелка и фиалковой шляпе налетела на него с призывом принять участие в ближайшем благотворительном базаре.
Все это время его брат и сестра, затесавшись в толпу, изо всех сил глазели на него — на них, само собой, никто не обращал внимания, поскольку все взоры были прикованы к фокуснику. Было уже очень поздно, время чая давно миновало, и Джеральд, безумно уставший и более чем удовлетворенный своей выручкой, решил, что пора выбираться отсюда — но вот только как?
— Как же нам теперь удрать? — шепнул он Мейбл, которая как раз занялась его кепкой — стоило стянуть ее с головы Джеральда и спрятать в карман, как она, само собой, стала невидимой.
— Дай подумать! — ответила Мейбл и секунду спустя зашептала ему прямо в ухо: — Надо разделить с ней выручку и дать ей что-нибудь за шаль. Потом положи деньги на шаль и скажи… — И она подсказала ему нужные волшебные слова.
Джеральд все время укрывался в тени палатки, чтобы никто не мог разглядеть черную тень, отбрасываемую Мейбл, когда она выходила из-за ограждения передвинуть очередной предмет или помочь ему исчезнуть.
Джеральд предложил женщине разделить деньги поровну, что она и исполнила почти честно.
— А теперь, — сказал он, видя, как все ближе придвигается нетерпеливая толпа, — я готов заплатить вам пять шиллингов за эту шаль.
— Семь с половиной, — заучено произнесла женщина.
— Порядок! — воскликнул Джеральд, сгружая свою долю монет в карман.
— А теперь исчезнет эта шаль, — сказал он, приподнимая ее и протягивая в невидимые руки Мейбл. Само собой разумеется, шаль тут же исчезла. Зрители восторженно зааплодировали.
— Так, — продолжал он. — А теперь самый последний трюк. Я делаю три шага назад и исчезаю.
Он отступил назад, и Мейбл набросила на него шаль-невидимку. Да только он вовсе не исчез — напротив, невидимая шаль даже отчасти не смогла укрыть его от глаз публики.
— Ага! — завопил мальчишеский голос. — Глядите на него! Задавака-хвастун! Ничего не вышло!
— Тебя-то я не сумею спрятать в карман, — огорченно прошептала Мейбл.
Толпа надвинулась и сомкнулась вокруг них. Еще немного, и кто-нибудь наткнется на Мейбл, и тогда одному Богу известно, что из всего этого выйдет. Джеральд запустил обе руки в волосы — он всегда поступал так, если был чем-то озадачен или встревожен. Мейбл, как говорится в книгах, ломала руки — попросту говоря, она сильно сжала одну руку другой и попыталась ее вывернуть. Хорошо еще, что этого никто не видел.
— Ой! — шепотом воскликнула она. — Оно слезает. Я могу его снять!
— Что?
— Кольцо… Кольцо! Оно подается!
— Давай, давай, парень! Покажи нам хоть что-нибудь за наши денежки, — орал какой-то фермер.
— Сейчас, — ответил Джеральд. — Одну минуту! Сейчас я и вправду исчезну. Забирайся в палатку, — шепотом велел он Мейбл, — и просунь мне кольцо под пологом. А потом выходи с той стороны и отыщи ребят. Как только я увижу, что ты уже с ними, я надену кольцо. Сразу после этого уходите — только не очень быстро. Я присоединюсь к вам позднее.
— Это я, — раздался голос над ухом Кэт, и та, обернувшись, отчетливо увидела побледневшее лицо Мейбл. — Кольцо у Джеральда. Нам надо удирать, потому что сейчас толпа начнет очень громко орать.
Дойдя до ворот, они и вправду услышали вопли — сперва изумленные, затем негодующие — и поняли, что на этот раз Джеральд и в самом деле исчез.
Они успели пройти с милю, пока наконец не услышали за спиной шаги. Однако, оглянувшись, они никого не увидели.
Через минуту из пустоты раздался печальный голос:
— Всем привет! — сказал Джеральд.
— Какой ужас! — взвизгнула Мейбл. — Прямо мурашки бегут по спине! Скорее снимай кольцо! Помереть можно от ужаса, когда вот так из ничего — и вдруг чей-то голос!
— Будто нам с тобой было легче, — заворчал Джимми.
— Погоди, не снимай! — остановила его Кэтлин, отличавшаяся редким благоразумием. — Ты же, наверное, все еще черный, а если тебя узнают, то уж точно украдут какие-нибудь цыгане, чтобы ты все время делал для них разные фокусы.
— Все равно снимай! — настаивал Джимми. — А то прямо чепуха какая-то получается. Ты тут расхаживаешь, как невидимка, а кто-нибудь увидит нас с Мейбл, и скажет, что мы увели ее из дому.
— Конечно, чепуха, — подтвердила Мейбл. — И, кстати, верни мне мое кольцо!
— Оно столько же твое, сколько и наше, — огрызнулся Джимми.
— Нет, мое!
— Да заткнитесь вы все! — устало потребовал Джеральд. — Какого черта вы препираетесь?!
— Кольцо отдай! — тупо твердила Мейбл.
— Кольцо! Кольцо! — прозвенел в тихом вечернем голосе разъяренный голос. — Чтоб ты подавилась своим кольцом! Как я тебе его отдам, если оно не снимается?!