— Ясно.
— Вот и хорошо. Держись меня, и никто тебя не обидит.
Они шли по дороге до хлопкового поля, что белело впереди спелыми коробочками созревших плодов. Каторжники достали из ямы мешки и большие вещевые сумки которые вешали через голову, чтоб освободить сразу две руки. Лопаты оставили рядом с ямой.
— Бык, проведи беседу с народом, что нам нужно собрать по шестьдесят килограмм до обеда. Ты им это с мотивацией объясни.
— А девочка? — верзила посмотрел на Яну.
— Твой авторитетный кулак против ее зеленых глазок выиграет. Она же просто отвернется, когда нужно. Так ведь, зеленоглазка?
— Если поясните о чем вы, то отвечу. — Во рту неприятный привкус страха. Спину словно жжет от злых взглядов.
— Драки в дневное время запрещены. А у нас есть несколько человек, которые понимают только с помощью силы. Поэтому на некоторые моменты, ты будешь закрывать глаза.
— Я так понимаю, что это моя обязанность всех работать заставлять? И любыми методами?
— Верно мыслишь. — усмехнулся ир.
— Хорошо. Пусть будет так, как вы решили, — согласилась Яна. — Я с этим все равно не справлюсь.
Бык собрал всех и быстро что-то им втолковал. Яна не слышала слов, но все быстро бросились собирать хлопок.
— А я что должна делать? Мне никто ничего не объяснил.
— Ты будешь стоять рядом со мной и развлекать разговорами. — ответил ир.
— Я серьезно. Что обычно охранники делают?
— Ходят вдоль дороги или среди поля, покрикивая и наслаждаясь властью, как Петя. Следят, чтоб никто не бездельничал, чтоб не было драк. Но тебя к ним я не стал бы отпускать. Завалят в ближайшей канаве. Так что стой рядом со мной. — Он быстро собирал созревшие коробочки, словно машина. — Тебя как зовут?
— Яна.
— Меня Альхор. Здоровяка Быком кличат. Вон того типа — Михаилом. Белобородого — Русом. Рыжий — Ванька. Одноглазого — Клопом прозвали. Остальных можешь не запоминать. Мразь полная. Старайся с ними общаться как можно меньше, а лучше и вовсе не подходи. За что у тебя волчий билет?
— Откуда знаете?
— Здесь не место таким девочкам.
— Может у меня способность какая, и я вас здесь одним взглядом положить могу. — Нельзя показывать, что она слаба, как котенок.
— Серьезно? Тогда вечером посмотрим на что ты способна.
— Не надо! — поспешно сказала Яна. Ее испуг позабавил ира.
— Тебя за что убрать захотели? Мне можешь ответить как на духу. — Видя ее сомнения, добавил Альхор.
— За правду. — наконец, ответила Яна.
Она посмотрела на других. Каторжники выглядели нелепо в серых пыльных рубашках. На голову они повязывали тряпки, чтоб не получить солнечного удара. Сумки наполнялись быстро. Их относили к мешкам. Пересыпав хлопок в мешки, работники возвращались назад в поле. А солнце продолжало щедро дарить свои лучи. Пот стекал за шиворот. Яна чувствовала себя, как в печке.
— И что это была за правда? — спросил Альхор, так как Яна не продолжила.
— Я проверку натравила на Анникова, главу Латраса. Он воровал много. За это меня и отправили к вам до конца срока контракта. А это еще семь месяцев, — вздохнула Яна. — Волчий билет означает, что я вне закона? Хотя глупо звучит эта фраза в таком месте.
— За тебя никто не заступится. Наоборот, постараются ускорить твой печальный конец. — ответил ир. — Здесь придется выживать, девочка.
— Мне об этом говорили. — согласилась с ним Яна.
Она вспомнила свой разговор с женщинами, с которыми делила комнату. У них не заладилась дружба. Скорее, это был нейтралитет. Во-первых, ее соседки были старше Яны. Во-вторых, не такими принципиальными, как Яна. Их ничего не волновало, кроме того, как отработать свою вахту и получить премию. Когда Яна рассказала им об истинном положении дел в Латрасе, они только посмеялись над ее горячностью и посоветовали никуда не лезть. Но Яна не смогла.
— И что же тебе советовали?
— Найти покровительство кого-нибудь из охраны. — рассматривая поля, ответила Яна.
— Разумный совет. Чего смотришь так удивленно? Сама посуди. Баб здесь нет. Мужики по три-шесть месяцев на вахте. Пылинки бы сдувать не стали, но в обиду бы не дали.
— Это не для меня.
— Почему?
— Я замужем. И мужу изменять никогда не собиралась и не собираюсь. — вспыхнула Яна, надеясь, что румянец под палящим солнцем и наливающимся фингалом останется незаметным.