И за других заступается... хорош. Не чета парню, что рядом: тот уже от пота весь взмок, трясётся, едва зубы не стучат.
– Украдкой, значит, посмотрел... – задумчиво повторил военачальник.
Да по другим делам пошёл. Только вскоре поманил к себе верного помощника, тенью следовавшего за ним:
– Объяви ещё набор. Что возьмём всех, кто захочет. Но вышибать будем ещё строже, вместе с ленью и спесью.
«Юуси придёт, – отчего-то подумал, – Юуси точно придёт»
Юуси пришёл среди первых десяти...
А жена опять обманула: очередную девчонку родила. Красивую – и только. Куда ему столько таких? Того гляди – со всеми влиятельными особами перероднится. Может, какую-нибудь отправит прислуживать в императорский дворец. Всё это конечно могло пригодиться, но обида жгла душу. Хотелось сына. Сильно хотелось наследника-сына. Уже стал подумывать о второй наложнице или о том, кого бы усыновить. Или зятя подыскать для старшей дочери, который сам согласится войти в их семью и его имя взять?
Года три минуло с того дня. Шамана-старика, увы, не удалось найти. А то уж очень осерчал военачальник, думал голову наглому вруну снести. Да то ли тот и сам свою голову уже где-то сложил – не мудрено-то с его-то «ценными» советами да ответами – или же духи его всё-таки от тяжёлой руки военачальника берегли... Император тоже сердился: и он велел искать старика, хотел у него что-то про место для кургана уточнить... Ну да вознёсся уже император к богам и к небесам...
Жена да наложницы военачальника исправно служили... трёх дочерей приносили почти каждый год... Пришлось кого-то из наложниц жёнами назвать, младшими: старались же, милы были, не ссорились друг с дружкой, детей ему рожали. Но злость раздирала душу военачальника: у всех других были сыновья. У всех уже подросли свои сыновья, а он чем хуже? За что боги столь суровы с ним?..
С тоски подался искать учеников. Приглядывал за молодняком: кто смел, кто ловок, кто быстр, кто хорош, кто умён. Да нарочно им испытанья подкидывал. Особенно тяжестей навалил исподтишка на голову Юуси: уж очень старался простолюдин. И тяжестей навалил ему на голову военачальник, и сам же повышению поспособствовал. Тайком.
Юуси учился много да ладно. Вот уже некоторых своих учителей обошёл. Красавец-воин. Так ладно дерётся да такой смелый норов. А раз и вовсе подкараулил военачальника у лагеря, колени преклонил, до земли головой склонился:
– Возьмите меня в ученики, господин! Я видел, что средь нынешних воинов вы самый лучший. И мечтаю я днями и ночами, наяву и во сне, учиться у вас воинскому искусству!
Он хороший ученик был. Очень хороший. Да что-то дёрнуло военачальника новое испытание устроить его любимому ученику, тряхануть его, да так, чтоб ещё с большим пылом да на новые вершины подскочил. И сказал он ему:
– Плохой из тебя воин. Мне в ученики не годишься. Приходи, коли ещё острее отточишь своё мастерство.
Надеялся воин, что ещё ретивей в учениях и сражениях станет мальчишка. Да только не увидел задора нового в глубине его глаз. Понурился парень, извинился, что от дела оторвал учителя, да ушёл.
Он более не вернулся к нему. Ждал военачальник, замирая от самых смелых своих мечтаний... Ждал как с новым задором, с ещё большим искусством придёт к нему юный воин. Тот юнец, которого он разглядел среди других, чьими дерзостью и ловкостью любовался украдкой, за кем присматривал тайком...
Да только не оценил Юуси той тайной заботы: к советнику нового императора ушёл. Чем его сманил тот, который меч-то толком в руках не держал? Старый толстый придворный сплетник да интриган. Стал ему Юуси прислуживать. Личным охранником стал. Потеряло войско такого дивного бойца. И чего ради? Чтобы слонялся тенью за старым склочным стариком по столичным улицам да дворцовым коридорам? Огорчения у военачальника в душе стало на целый океан. Как будто родного сына потерял. Родил, обрёл и потерял. Не следовало гонор сбивать у мальчишки. Совсем опору в сердце да веру в силу свою потерял. Но разве пристало знаменитому воину, грозе варваров, доблестному военачальнику перед мальчишкой каким-то безродным извиняться? И военачальник молчал. В душе ругался и на юнца за малодушие, и на себя за чрезмерные мечты. В душе ругался, а так... молчал...
Раз как-то в дом Юуси пришёл к военачальнику. С посланием от своего хозяина. Что-то там сопроводить каких-то там ему необходимых торговцев, откуда-то и куда-то. Бред, не стоящий внимания военачальника. Хотя, конечно, в отказе деликатнее причину указал.