Она делает глоток и стонет от удовольствия. Чёёёёрт, этот звук действует на меня. Не сейчас, Джон, не сейчас.
- Никто никогда столько не думал обо мне и не запоминал таких мелких деталей.
Я сомневаюсь в этом, в это очень трудно поверить. Как мужчина может находиться в одной комнате с Фелисити дольше пяти минут и не захотеть узнать о ней всё, уму непостижимо. Она из тех женщин, с которыми стоит только познакомиться, и они завладевают каждой твоей мыслью.
- Мне трудно поверить, что ты не запечатлелась в памяти каждого, с кем виделась, поскольку ты вторглась в каждую мою частичку моей жизни.
ФЕЛИСИТИ
- Ладно, это было великолепно. Ты, наверное, лучший ресторан в округе, - говорю я, положив нож и вилку обратно на тарелку. И это было великолепно. Очевидно, что этот мужчина умеет готовить, это точно. Интересно, сколько других женщин были поражены не только его легендарными навыками в постели, но и его умениями на кухне.
- Вероятно, не одно из моих лучших. К говядине не помешало бы добавить больше приправ, но я приму комплимент, спасибо, - отвечает Джон, откидываясь на спинку стула напротив меня, скрестив и разминая мускулистые предплечья, открывая очень приятный вид.
- Если для тебя это среднестатистический показатель, то, когда ты в лучшей форме, вероятно, можешь соперничать с Гордоном Рамзи, потому что для меня это было идеально, - отвечаю я, допивая свой коктейль.
- Скажи мне что-нибудь, чего я о тебе не знаю? - спрашивает Джон пару секунд спустя.
- Оооо, мне нравится эта игра. Ладно, я всегда хотела поехать в Норвегию.
Джон подвигается вперед на своем стуле, складывает руки вместе и кладет на них подбородок.
- Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты непредсказуемая?
- Несколько раз. Мы с отцом всегда хотели увидеть северное сияние. “Полярное сияние” – в списке моих дел, - я прочищаю горло от эмоций, желая двигаться дальше. - А ты, расскажи мне что-нибудь, чего больше никто не знает.
Обдумывая мой вопрос, Джон прикрывает рот рукой.
- Я никогда не был в “Макдональдсе”.
- Нет, чёрт возьми, - смеюсь я, не могу поверить, что он никогда не пробовал легендарный Биг Мак.
- Это правда; на самом деле, я, наверное, могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз мне доставляли фаст-фуд.
- Потому что ты спортсмен в хорошей форме? - отвечаю я, напрягая бицепсы.
Джон ухмыляется мне, его плечи трясутся от смеха.
- Что-то вроде этого, Ангел, - он сжимает свой полупустой стакан с водой. - Думаю, моя жизнь всегда вращалась вокруг хоккея. Это всегда было одномерным... - его глаза встречаются с моими. - До этого момента.
Он поднимается на ноги и обходит стойку, разворачивая мой стул лицом к себе. Он подходит ближе, и я смотрю на него снизу вверх, откуда он возвышается надо мной.
- Ты такая чертовски красивая, Фелисити. Я хотел увидеть тебя снова сегодня вечером, потому что мне невыносима мысль о том, что ты хоть на одну гребаную секунду подумаешь, что я положил глаз на кого-то другого. Я вижу только тебя.
Он приподнимает мой подбородок указательным пальцем и медленно прижимается губами к моим губам, нависая надо мной. Моё лоно напрягается и пульсирует от желания.
- Можно мне поцеловать тебя ещё раз?
Я знаю, что не должна позволять этого. У меня был план на этот вечер - сохранить платонические отношения. Но потребность поцеловать его переполняет меня, оставляя бессильной.
- Хорошо.
Он сокращает пространство между нами и улыбается мне. Джон стонет от прикосновения, и когда его язык скользит по моим губам и исследует мой рот, я знаю, что это не последний раз, когда я целую его.
– Как у Джека дела в университете? Он попал в команду? - Джон всё ещё стоит надо мной, его левая рука рисует узоры на моём бедре.
- Да, он сыграл пару матчей, но за позицию нападающего ведется тяжелая борьба. Он позвонил мне вчера вечером и был немного не в себе. У многих ребят больше игрового опыта, и я думаю, что он изо всех сил старается оставить свой след в команде и включиться в социальную жизнь. Это необычно для него, обычно он легко заводит друзей.
Полностью поглощенная тем, что я говорю, Джон задумчиво кивает головой.
- Как долго он играет?
Я постукиваю себя по подбородку, размышляя о сроках.
- Э-э, ну, я думаю, он начал играть в восемь, - я вздыхаю. - Проблема в том, что в Великобритании не так много возможностей по сравнению с США и Канадой, поэтому он пытается всё нагнать, - я делаю паузу, не уверенная, как много рассказать о своей прошлой жизни, но в Джоне есть что-то такое, что заставляет меня доверять ему, как будто я могу свободно говорить с ним. - Когда моему бывшему мужу Эллиоту предложили работу в Сиэтле по контракту сроком на восемнадцать месяцев, Джек ухватился за возможность переехать сюда. Я вроде как знала, что он захочет остаться и подать заявление в местный университет, но у него было нелегкое начало первого курса, - я машу рукой перед собой. - И не похоже, что я имею хоть малейшее представление, как ему помочь. Я даже не могу зашнуровать свои коньки, не говоря уже о том, чтобы дать ему совет.
Джон говорит очень будничным тоном.
- У него хорошие навыки? Большинство парней выходят на лёд, как только начинают ходить, так что восемь - это поздно для начала игры, - он продолжает рисовать круги на моем бедре, его прикосновения успокаивают.
Я пожимаю плечами.
- Он всё равно попал в сильную команду университета. Я знаю, что он быстр на льду, и это его главная угроза, но его тренер говорит, что его технические навыки отстают от других. Я беспокоюсь, что он слишком много на себя взваливает, и должен бы наслаждаться учебой, но вместо этого он загоняет себя в угол, - я чувствую, как дрожит мой голос. - Не говоря уже о том, что его родители только что развелись, а его отец и сестра сейчас на другом конце света.
Надо же, вечер прошел не так беззаботно, и я, по сути, выплеснула на этого человека свой родительский невроз и беспокойство за сына. И всё же я не могу перестать говорить; это льется из меня, как река, выходящая из берегов.