- Да! - ревет разгневанный отец - Что ты сделал с ней, ублюдок?!
- Ничего, - отзываюсь я, вглядываясь в тусклый блеск кубиков льда на дне бокала, - просто убрал то, что сделал с ней ты. Химическая и программная коррекция поведения - легкая замена воспитанию и отличный способ сделать из ребенка безмозглую марионетку. Чтобы ты знал, - встаю и иду к освободившемуся столику в углу, - она всю жизнь ненавидела тебя за то, что ты сделал.
- Это... это не твое дело! - цедит сквозь зубы мой собеседник, - ты трус и подлец - немедленно приезжай: я сверну тебе шею!
- Не приеду, - садясь в глубокое, обшитое зеленым бархатом кресло, отказываюсь я.
- Почему?! - кажется, он готов задушить меня прямо через канал.
- Потому что я трус и подлец.
Звучит издевательски. Мой оппонент несколько секунд тяжело дышит на другом конце канала и внезапно связь обрывается. Пожимаю плечами: почти разочарован - внутренне был готов к долгой и безблагодатной беседе о смысле жизни с заочно ненавидящим меня человеком. Что ж, он сэкономил мне массу времени.
Я успеваю повторить заказ, а после и вовсе забрать оставшуюся бутылку, прежде чем вызов звучит вновь.
- Ты там, сукин сын? - голос все тот же, но гнева в нем поубавилось; что ж, уже неплохо.
- Я никуда не спешу, - откидываясь в кресле, говорю я.
- И это очень плохо... для тебя, - с последними словами прорывается ненависть, - ты знаешь, кто я?
- Мне все равно.
- Это пока, ублюдок, - он усмехается нервно, - я знаю: ты еще на Антиохе - включи ка новости.
Вздыхаю, открываю местный новостной канал - и удивленно вскидываю брови: с главной ленты на меня смотрит знакомое лицо - то самое, что буквально пару часов назад я видел в зеркале. Следом - потоки данных: имена, контакты, места пребывания, а чуть ниже - строка о награде в полмиллиона федералис. И - гарантийная печать генерал-губернатора Вильямса.
Выключаю новости. Что ж, теперь я знаю, кто мой собеседник.
- Ну что, - в голосе генерала - нескрываемое злорадство, - теперь понял, с кем связался?
- Вы знаете, что это... не вполне законно? - задаю я риторический вопрос.
- На Антиохе - я закон. До скорой встречи, говнюк.
Он отключается. Я вздыхаю и доливаю в полупустой бокал скотча.
- Вы умеете наживать врагов, Тэйган, - укоряет лорд Гилрой.
- Не стоило злить такого человека, - поддерживает его доктор Верховен.
- Да уж, влип ты конкретно, мужик, - усмехается Корбан.
Не знаю, как объяснить им, что мне плевать.
* * *
- ...Нужно эвакуироваться, - заключает Гилрой, - попробуем податься к докерам - если повезет, нас не узнают.
- Глупость, - Верховен как всегда спокойна и рассудительна, - каждая камера, каждый сканер на улице настроены на Тэйгана. Мы и полусотни шагов не сделаем, как его схватят.
- А что вы предлагаете? - признает поражение Гилрой.
- Ничего, - отвечаю я, болтая лениво бокал со скотчем.
- Вас это, конечно, не беспокоит, Тэйган, - в словах Верховен чувствуется укор, - но для нас проброс - испытание.
- Во-во, - встревает Корбан, - подумай о Семье, мужик.
Пожимаю плечами, делаю глоток скотча.
- Это несправедливо, - с тоской замечает Корбан.
Он не уточняет, но все понимают, к чему он это.
- Справедливости не существует, - констатирую я.
Можно быть и снисходительнее, но я предпочитаю горькую правду сладкой лжи: это вырывает людей из зоны комфорта, но в то же время не дает им ложных надежд и, в конечном счете, бережет от разочарований.
- Для тебя - может быть, - Корбан пытается приправить слова каплями ехидства.
- Справедливость - категория гипостазирования, - снова прихлебывая скотч, спокойно возражаю я, - дефект восприятия объективной действительности через призму сознания, опыта и поведенческих шаблонов.
- Я вот все думаю: а тебе с нами не скучно, не? - мои слова обижают Корбана.
- Нет.
Зал за спиной взрывается радостным ором: кажется, местные фавориты только что вкатили соперникам гол. Это несколько мешает - обрезаю воспринимаемый звуковой спектр, приглушая крики.
- Вы только посмотрите, кто у нас здесь!
Они смыкают мир с трех сторон - один сзади, один - по правую руку, отрезая путь к побегу, один - прямо передо мной. Вздыхаю, ставлю стакан на стол, поднимаю глаза. Визави - громадный бугай с лицом породистого мастифа. Кулачищи-молоты, шея три фута в обхват, грудь как кабина локомотива - такие ребята могут танк перекусить.
Машинально провожу анализ - у него холецистит и поверхностная язва, правый коленный сустав замен титановым протезом. Аневризма - не жилец, хоть и не знает об этом.
- Я присяду?
Он чувствует себя хозяином положения - пусть так. Делаю приглашающий жест - громила опускается напротив, кивает подельнику за моим плечом.
- Обыщи его.
Тот шарит по моей одежде - приподнимаю руки, чтобы ему было удобнее. Наконец, в левом нагрудном кармане, обнаруживает мой значок.
- Оружия нет.
Значок - круглая пластина из никеля, покрытая пластичным металлом три дюйма диаметром, летит на стол. Главарь подхватывает его, крутит в руках.
- Ты не слишком-то хорошо скрываешься для самого разыскиваемого человека на Антиохе.
- Я вынужден жить под надзором своих врагов, - пожимаю плечами, забираю стакан и допиваю залпом, - точно в концентрационном лагере размером с Вселенную. Так что прятаться просто не имеет смысла.
- Хм... ну, сейчас ты явно перешел дорожку не тому человеку, - гигант напротив ухмыляется недобро, - что ты такого сделал, что старик любой ценой хочет свернуть тебе шею?
- Трахнул его дочь.
Громила присвистывает.
- Мужик, да ты суицидник! Впрочем, это не моя проблема, а твоя. Сам понимаешь: пятьсот кусков - большой приз, ничего личного.
Отмахиваюсь небрежно.
- Без проблем.
- Что это? - громила потрясает значком.
- Проще показать.
Протягиваю руку, стоящий справа от меня подельник откидывает полу пиджака, обнажая рукоять пистолета в кобуре быстрого доступа.
- Это не оружие, - успокаиваю я.
И касаюсь холодной поверхности.
Отзываясь прикосновению, пластичный металл растекается по никелевому основанию, формируя знакомое изображение - десятилучевая звезда в двойном кольце. Поверх, по внешнему кольцу - автоматически переведенная на местный язык надпись "Всемирная Коллегия Хазангар", снизу, более мелким шрифтом - "Высший Совет юстиции, Международный следственный Комитет". Поверх звезды, чуть выше центра - мое имя, а дальше крупными литерами должность - "звездный маршал".
Громила резко отбрасывает значок от себя, вскакивает поспешно, пятится, выставив руки в успокаивающем жесте.
- Мужик, мужик, мы не в курсе! - он продолжает пятиться, - Мы не знали, врубаешь?!
- Все нормально, - доливая скотч, успокаиваю я.