– Насчет заранее продуманного плана это вы верно заметили. – Николай быстро съел печенье. – В общем, сдался я, сделал ей предложение. Родители мои одобрили будущую невестку: моя мама почти как Лиза – только она хорошая женщина, но тоже готова часами болтать о внешности, заграничных поездках, одежде, ничего интеллектуального, а мой отец восхищается Андреем Викторовичем и его трудами. Злата, она вам, наверно, рассказала, мне не простила такой измены и рассталась со мной. Нисколько ее не виню.
Николай откинулся на спинку дивана и загрустил.
– Злата говорила, вы рассказали ей про махинацию Лизы, и она вам глубоко сочувствует, что вы попали в такую ситуацию, – сказала я.
Николай удивленно взглянул на меня.
– Ну, сомневаюсь, что обида у нее прошла.
– Вернемся к Лизе. Я так полагаю, вы с ней были несчастны, – предположила я, хотя тут даже предполагать было не нужно: Фалин ни разу не улыбнулся, когда говорил о Лизе, даже отзывался о ней чуть ли не с презрением. Не только женщины бывают несчастны в браке.
– Ага, – кивнул Николай. – Лизка потребовала немедленно отпраздновать свадьбу – не хотела, чтобы живот был виден. Ну, отпраздновали. Зимой. Все на мои деньги. Она только парикмахеру заплатила, чтобы ей прическу сделал.
Я покачала головой. Неплохо девушка устроилась.
– Начинаю уже понимать тех женщин, которых выдавали замуж против их воли, просто потому что родители так решили, а у своей дочери мнения не спросили. – Фалин презрительно рассмеялся. – Лизка меня за кошелек только воспринимала: хотела всего и сразу. И все самое лучшее. Мол, она и так жила со средним достатком, надоело, она достойна лучшего. Медовый месяц мы провели на Мальдивах, по ее настоянию, жили в шикарном отеле, потом она стала вытягивать из меня деньги на шмотки, салоны красоты, дорогие рестораны, ремонт в квартире Андрея Викторовича, на его поездки в санатории, на поездки в другие страны, в которые она соглашалась ехать даже без меня, но только если все услуги оплачены… На меня ей было плевать. Сами заметьте, к папе уехала после выкидыша, а не ко мне, еще не рассказала мне истинную причину выкидыша.
«Несчастный, – думала я, – действительно, отношение как к прислуге, не побоюсь этого слова в данном случае».
– Она никогда не интересовалась, как у меня дела, как я себя чувствую, не готовила ничего – мы питались готовой едой из ресторанов или трапезничали в каком-нибудь кафе, – продолжил Николай. – Она на это все говорила: «Мы богачи, можем себе позволить кухарку. И вообще, я беременная, мне тяжело, и живот мешает, не могу подолгу стоять у плиты». Мне не жалко, но моя мама тоже за моего отца, бизнесмена, вышла замуж и готовила, и ничего у нее не отвалилось. Лизке даже на собственную беременность было плевать, делала вид, будто ее нет, пока другие не обращали внимания, хотя иногда она пользовалась своим положением для своей выгоды. «Я беременная, мне нельзя тяжелые вещи таскать, помоги донести мои восемь пакетов с одеждой и обувью. Я беременная, мне нельзя нервничать, не кричи на меня и не делай мне замечаний», – передразнил Николай. – А месяц назад она решила, что ей надо завтрак в постель подавать, мол, живот растет, ей тяжело сразу после сна вставать. А бегать в салон красоты ей, видимо, не тяжело, – снова презрительно усмехнулся Николай. – А знаете, что самое отвратительное? Лиза, когда была на четвертом месяце, порывалась-таки аборт сделать. Видите ли, ее тошнит, грудь болит, не нравится, что живот растет, фигура портится, одежда не налезает, в общем, не понравилось ей терпеть прелести беременности. А, и еще не нравилось ей, что нельзя курить, алкоголь пить, на дискотеки ходить. Но я запретил ей про аборт думать – мы же из-за ребенка поженились, ну это ладно, но это же мой ребенок тоже, и она хочет его убить. Нормальная вообще? Я ей пригрозил, что я могу дождаться рождения сына – на УЗИ выяснилось, что будет сын, – а потом подать на развод и отсудить у нее ребенка, а она вылетит отсюда с голой задницей.
Возникло молчание. Я хоть и сидела со спокойным выражением лица, спокойно пила кофе и ела печенье, но я пребывала в шоке от поведения своей клиентки. Людей, которые ко мне обращаются за помощью, мне автоматически становится жалко – у них же проблема или даже горе, с которыми они в одиночку не могут справиться, и Лизу мне было жаль. А сейчас я узнаю, что моя клиентка не такая уж бедная-несчастная, какой она показалась в нашу первую встречу. Кстати, только сейчас я поняла, что Лиза не очень-то разговорчивая была в нашу встречу. Еще в квартире отца находилась, а не рядом с мужем, вообще, было не похоже, что она беспокоится за него, фамилию не поменяла после замужества, не плакала от потери ребенка, а просто сидела, словно провинившаяся школьница, а я это списала на состояние после выкидыша; нехорошие такие намеки.