Рому мой ответ удовлетворил, а это то, что нужно было мне. Он успокаивается. Наблюдает за тем, как я собираю папки Марины, и предлагает помочь. Через десять минут мы выходим из кабинета и натыкаемся на Анатолия с высоким мужчиной рядом.
- А где Мариночка? – спрашивает босс.
- Заболела, - отвечаю я, а сам смотрю на Джека. Ни одной эмоции на лице.
- Как жаль. Ну, ладно, ребята, через пять минут – летучка.
Я говорю, что не опоздаю. Рома спрашивает, не из-за этого ли мужчины у Марины проблемы. Я даю расплывчатый ответ, но Рома – мужик умный, он все понимает. И понимает окончательно. Когда мы подходим к моей приемной, он говорит:
- Жаль, что она рассказала все тебе, а не мне. Скажи ей, что я бы хотел увидеться.
Он пожимает мою руку и уходит.
Я отправлюсь на летучку. В конференц-зале все, как обычно. Только в прошлый раз шеф представлял нам новую сотрудницу Марину, а теперь – ее бывшего босса. Вот она – ирония.
Анатолий рассказывает нам, какой замечательный человек – Джек Джиленхол. Как много он сделал для нас. Джек отмахивается от его слов и улыбается.
- Я плохо говорить по-русски, но, думаю, вы меня понять. Я рад, что посетил вас и вашу страну, Марина мне много говорить про эту страну.
Когда он произносит ее имя, я неосознанно сжимаю кулаки. Джек продолжает говорить о том, что очень хотел бы увидеть Марину, что он скучает по ней. И если никто не возражает, он бы хотел снова забрать ее в Америку. Все улыбаются, кивают. И я вместе с ними.
Когда летучка заканчивается и шеф отпускает нас, Джек подлавливает меня на выходе и спрашивает:
- Это ты мне звонить?
- Я.
- Где она?
- Болеет.
- Где она живет?
- Я не знаю, я с ней не общаюсь слишком тесно.
Он хмурится и собирается уходить, но я его останавливаю.
- Мы не могли бы пройти в мой кабинет? Пообщаемся, кофе выпьем. Моя секретарша готовит чудесный кофе.
Джек поворачивается ко мне, окидывает меня взглядом и соглашается.
Я прошу Лизу, чтобы она сварила нам кофе. Когда Джек обращается к ней, ее глаза загораются. Это все акцент что ли?
Пропускаю Джека в кабинет, а сам говорю Лизе, чтобы, когда она принесет кофе, ушла на полчаса куда-нибудь погулять. Она отказывается, но я требую.
Джек располагается напротив меня. Мы обмениваемся ничего не значащими фразами, сравниваем наши дела, и меня удивляет, когда Джек хвалит меня. Он говорит, что Марина - удивительно хороший специалист, и что ему не хватает ее. Лиза приносит кофе. Я намеком напоминаю ей, что ушла. Она кивает.
- Очень вкусный кофе, - говорит Джек.
- Я знаю, что ты делал с Мариной, - отвечаю я.
Джек ставит чашку на стол и смотрит на меня.
- Не друзья, говоришь? – спрашивает он.
- Ты подумал, что это она мне рассказала? – удивляюсь я. – Разве ты забыл, что Марина ни с кем не делится своими проблемами?
Он кивает.
- У нее есть какой-то бойфренд? Может, она сейчас у него?
- Она ни с кем не встречается.
Джек молчит. Он не верит мне. Отодвигает чашку и встает из-за стола, говоря, что у него много дел. Я знаю, какие дела он имеет в виду, поэтому тоже встаю.
- Ты оставишь ее в покое, - говорю я.
- А ты кто такой, чтобы указать мне, что делать?
- Ты. Оставишь. Ее. В покое.
- Сначала я ее найду, а потом оставлю в покое, - он разворачивается к двери.
- Ты не найдешь ее. Москва – очень большой город. И ты здесь не знаешь ничего. Это в Вашингтоне ты мог узнать, где она. А здесь это тебе не по зубам.
Я начинаю злиться от его спокойствия и уверенности.
- Скажи мне, где она. И я тебя отблагодарю.
Это фраза словно переключает во мне какой-то рычажок. Я в одно мгновение оказываюсь рядом с ним и с силой трясу его за воротник.
- Ты тупой что ли? – сквозь зубы спрашиваю я.
Он хватает меня за руки и сжимает их так, чтобы я отпустил его. Я с кулака ударяю ему в челюсть и слышу, какой-то хруст. Джек тоже бьет меня, только по животу, отчего я сгибаюсь. Я пригвоздил его к шкафу и три раза ударил по другой стороне лица. Из его носа пошла кровь. Правда, силы на то, чтобы задеть и меня, у него хватает. Когда во мне уже не хватает места для ненависти, я беру его голову и со всей силы разбиваю ею стекло в шкафу. Хорошо, что нет Лизы, иначе она бы уже прибежала.
Джек валится на пол, и я опускаюсь рядом с ним. Переворачиваю его на бок, чтобы он не задохнулся из-за сломанного носа, и смотрю в его прищуренные глаза.
- Теперь ты меня понял? – спрашиваю я, пытаясь отдышаться.
Молчит. Зажмуривается, глубоко дышит, но потом кивает.