Меренайты – морской народ.
Мы спускались все ниже и ниже, подальше от бушующего шторма, к тишине и спокойствию глубоких вод. Мимо проплыла стайка синих рыб, нисколько не боящихся драконов. Один из моих лениво клацнул зубами возле косяка, и они быстро ретировались. Вода становилась холоднее и темнее, пока вдалеке, на самом дне, среди поросших серыми водорослями и оранжевым кораллом холмов, не замаячил город, накрытый прозрачной полусферой.
Россыпь зеленых огней протянулась вокруг этой полусферы, слабо освещая то, что было внутри: низенькие дома песочного цвета с овальными, куполообразными крышами. Несколько человек, увидев нас и драконов, рванули к зданию повыше.
Я приказал Дэрилу остановиться, замереть в ожидании. Его огромное тело плавно закачалось в воде, а мощные взмахи лап поддерживали горизонтальное положение. Водоросли затрепетали под нами. Два дракона заняли позицию сверху, два других – по бокам, малыши остались возле трех самок. Остальные рассредоточились позади нас, кружа, мелькая, защищая.
Ожидание не продлилось долго.
Песок перед нами взорвался, и длинное тело, сплошь покрытое чешуей, подняло голову, раскрыло зубастую пасть и тысячами глаз взглянуло на нас. От тела отделилась верткая рыбешка, которая, приблизившись, оказалась еще одним меренайтом – светловолосой особью, обнаженной по грудь. Она закружилась вокруг нас, а затем, широко открыв рот, запела песнь, которую никто из ходящих по земле никогда не смог бы спеть. Эти звуки, подобные игре органных и духовых, самому высокому сопрано, самому сложному контральто, переливались всеми оттенками в воде, сгущаясь, уплотняясь, проникая внутрь меня. Я словно мог протянуть руку и дотронуться до песни.
Змеерос, извиваясь всем телом, опять зарылся в песок. Меренайт звонко рассмеялась и поплыла навстречу тем, кто появлялся из водорослей, из-за кораллов.
Один за другим, создавая пузырящиеся потоки, кружась и напевая, возле нас появлялись все новые и новые меренайты.
С рыбьими хвостами, плавниками на спине и локтях. Притягательные, длинноволосые – и опасные. Некоторые из них были больше похожи на рыб, чем на дивных существ, – с могучими торсами, но пастями, полными острых зубов, и огромными выпуклыми рыбьими глазами на пол-лица.
Два меренайта, с внушительными гребнями на спинах и костяными наростами на головах, воздели руки вверх – в одной из них у каждого сияло тусклым зеленым светом копье с белым наконечником.
Их песнь заставила меня напрячь все силы, чтобы противостоять манящему зову.
Сражаться с дитто? Легко. Пронзать одного за другим морских чудовищ? Конечно.
Но эта песнь…
Меренайты приветствовали не меня. Пронзительная песнь морского народа оборвалась на высокой ноте – и началась вновь. Проплыв мимо меня, Блиссингер и Дженнифер, младшие брат и сестра, двадцатый и двадцать первый претенденты на престол морского королевства, ответили на приветственную песнь.
Принцев всегда и везде встречают с почестями. Бастардов презирают, но помнят и боятся. И лишь я не более чем пустышка и по крови, и по праву рождения…
Драконы, чувствуя мое настроение, загудели, а я оборвал свои мысли. Хватит думать об этом. Я больше не тот мальчишка, у которого старший брат обманом отбирал любимые вещи.
Нас с тем мальчишкой разделяли девятьсот лет ненависти, непонимания и горького осознания. Пришлось пойти на много жертв, чтобы достичь того, что есть у меня сейчас.
Мое изгнание не продлится долго, братец. Обещаю.
Я прижался к горячему телу Дэрила и направил его к городу – меренайты отплыли, почти не обращая внимания на меня и драконов. Мои братья и сестры улеглись на дне возле полусферы, а я слез с Дэрила и коснулся лбом его огромной морды. Дракон заурчал.
«Охраняй, – безмолвно отдал я приказ. – Но не забудь порезвиться».
Дэрил ответил благодарной эмоцией и поплыл к самкам. Те заурчали, встречая вожака.
Возле колыхающейся стены полусферы уже можно было разглядеть Бриана и Бернарда, встречающих нас. Бородач мял в руках рубашку, а Бриан сверлил нас взглядом.
На двух недовольных больше.
Я разогнался и, врезавшись в полусферу, выпрыгнул на той стороне.
Воздух сжался, я сделал пару нетвердых шагов, а затем восстановил равновесие. Щелкнув пальцами, я высушил рубашку и брюки и пригладил волосы.
– Скучали?
Бернард забубнил, сгребая меня в объятья, а Бриан молча протянул сапоги. Его шрам как будто еще глубже врезался в уголок губ за время, что нас не было.
А потом он сказал, мягко растягивая гласные: