Почувствовав себя лучше, Ира задумалась о том, кто эти люди, столь гостеприимные к незнакомцам, и что теперь. На все вопросы, вертящиеся в голове, таланта мима может не хватить. И писать нельзя. Попросишь перо с чернилами, чего доброго, поймут неправильно: данные ей предостережения она помнила твёрдо. А может, и не надо писать? И просить ничего не надо? Ира подошла к окну, отодвинула занавеску. За окном виднелся пейзаж маленького городка с невысокими домиками максимум в три этажа. Эта комната находилась на втором, из окна хорошо просматривалась улица. Стекло было как раз такое, какое надо, она как следует подышала на него, поманила Цыран и принялась рисовать.
Ира рассказывала свою историю. Стирала одну картинку, рисовала следующую, едва уяснив, что её «слушательница» поняла всё правильно, а где не хватало рисунка, изображала в жестах. Она не стала говорить, что случайно зашла в гости из Москвы, ограничилась тем, что ищет семью; что была у дроу, что сумела уйти – им не обязательно знать, как именно; что долго шла в лесу, нашла грибы и сварила на свою голову супчик. Лицо Цыран на последней части рассказа с лёгкостью заменяло покручивание пальцем у виска. Ну да, дура, в курсе. И что у неё ничего нет, чтобы оплатить доброту. Собеседница с лёгкостью подхватила её стиль общения, объяснив, что денег не нужно и что она может остаться в её доме до конца зимы. Ира принялась кланяться и даже попробовала выговорить слово «спасибо» на языке людей, как научил её Ринни-то. Но, видимо, до идеала её речи было ещё далеко. Цыран тут же принялась учить её правильному произношению и не остановилась, пока у неё не вышло как надо. Ира немного подумала и, коснувшись рук, ног и головы показала в жестах: «Можете рассчитывать на них и пользоваться». Цыран уточнила: «А что, собственно, ты умеешь?» Ира, минутку подумав: «Шить. Мыть посуду. Стирать. Убирать. Копать. Киркой махать». На последних двух пунктах Цыран чуть инфаркт не хватил на месте, но Ира, откинув с плеча халат, показала на шрам и ещё раз повторила жесты. Глаза женщины стали совсем круглыми.
От диалога их оторвало появление в дверях девушки, закутанной в покрывало.
– Хозяйка, вас хочет видеть господин.
– Иду.
Цыран велела Ире кушать и отдыхать, а сама, кивнув тёте, чтобы следовала за ней, спешно вышла, на ходу пристёгивая покрывало.
____
Дэкин ожидал женщин, сидя у очага, потирая ноющую ногу. Колокольчик тихо звякнул, и он встал, чтобы, подойдя к жене и взяв её за руки, усадить рядом на софу. Кессе подвинул мягкое кресло и, закрыв дверь на щеколду, сказал:
– Ну, заговорщицы мои, рассказывайте!
Цыран смущённо подняла глаза:
– Ты не сердишься?
– Сердиться? Милая, я давно не видел нашего «дорогого» соседа в таком взбудораженном настроении. Ему, наверное, сегодня спать не придётся с досады. Я горжусь тем, что у меня такая жена, как ты, – он погладил её по щеке, отстегнув покрывало.
– Но я боюсь, что своим поступком… что навлекла на наш Дом если не неприятности, то большие хлопоты.
Дэкин нахмурился.
– Что-то не так с этой женщиной?
– Она чужеземка, – сказала Кесса, не отрывая взгляда от огня. – Сколько уже… лет двадцать пять я ничего о подобном не слышала.
– Чужеземка? Не из Рахидэтели? – Дэкин аж приподнялся на софе, сгорая от любопытства и волнения. – А ну-ка, рассказывайте!
– Да рассказывать-то и нечего особо, – ответила Кесса. – Не говорит она по-нашему. Одно слово «благодарю» выдала так, будто несмазанная телега поехала. У жены спроси, они с ней вроде как нашли общий язык.
– Милая?
– Прошу… не торопи. Расскажу. Вначале её осмотрела Лоппи… Лория. Она говорит, что наша гостья родом из земли, где никогда не слышали о чистой еде, воде и даже воздухе, что тело её было полно отравы.
– Вот как? Это где же такая земля?
– Не знаю, но пришла она в Рахидэтель некоторое время назад. И… – Цыран выдохнула, – она была пленницей дайна-ви.
– Что?! – при этих словах вскинулась даже Кесса, которая не была свидетельницей сцены в бане.
– У неё след от шейбо-плети во всю спину… Всеобщим не владеет, но, видимо, привыкла изъясняться жестами и на запотевшем окне рисовала для меня рисунки. Если я правильно поняла, то она покинула свои земли в поисках пропавшей семьи. Её поймали дайна-ви, и она некоторое время пробыла у них. Ты представляешь, она рассказала, что её заставляли работать лопатой и киркой! А Лория говорит, что труд этот был столь тяжек, что теперь ей придётся долго восстанавливаться… как женщине. Что она пережила голод, холод, жажду и ещё такое, что не приведи Сёстры!
– Как же ей удалось уйти от них? С Болота, – сказал Дэкин, чувствуя, как волосы шевелятся на затылке.
Шейбо-плетью? Женщину?! Видать, не столь лживы страшные сказки, которыми матери пугают непослушных деток. А он-то полагал что они преувеличены…
– Она не рассказала, как это у неё получилось, – ответила Цыран, долго подбиравшая эту фразу, – зато рассказала, как попала в беду. Представляешь, она решила суп из крухи сварить! Каким чудом выжила, вообще непонятно. Видимо, наша еда ей тоже неизвестна. За столом хоть и ведёт себя аккуратно, но смотрит так, будто всё вокруг незнакомо.
– А как она сама тебе показалась? – спросил Дэкин.
– Ну как… Чужеземка, конечно. Обычаи не наши. Лица не прячет, смотрит прямо. Когда её из бани вели, я дала ей покрывало, но она его накинула как платок какой-то, который можно в любой момент снять. Привычки носить его с собой, чтобы лицо укрывать, у неё нет. Держится как эйуна. В её вещах я нашла три шкурки и силки. С охотой знакома, да ещё кинжал этот… Интересовалась, куда девалась её одежда. В халате ей неуютно. Я сказала, что она может остаться до конца зимы. Знаешь, что она мне ответила на это?
– Что?
– Что ей нечем заплатить! То есть… для неё привычно, что женщина сама владеет деньгами! Зато моментально предложила пойти в работницы. Но как-то странно… То умею, сё умею, всего понемногу, не владея каким-то делом в совершенстве. Абсолютно серьёзно сказала, что у дайна-ви научилась копать и работать киркой и готова делать эту работу снова. Представляешь? Добровольно! Будто нет для неё разницы между мужским и женским делом. А в целом… напоминает потерянного, но любопытного ребёнка. Вежлива, следит за тобой, чтобы не совершить ошибку.
Дэкин некоторое время думал над словами жены. Вот уж преподнесла судьба подарочек! Но он никогда не отказывался от сложностей, искренне веря, что боги не посылают испытаний просто так.
– То, что она чужеземка, многое меняет. Есть закон, по которому мы обязаны оказывать гостям с чужих земель, какими бы они ни были, гостеприимство и делать всё, чтобы они были представлены ко двору.
– Ко двору?!
– Да. Его величество строго следит, чтобы новости об иных народах не проходили мимо дворца. Очень необычно, что она – путешествующая женщина. Мне доводилось слышать только о мужчинах-странниках. Хотя, может, в столице знают больше. Слава Сёстрам, что мы не отдали её Шукару! Попади к нему в руки и пойми он, что натворил, избавился бы.
– И что же нам делать? – Цыран теребила платье, обдумывая свалившуюся на голову ответственность. – Мы же не в столице живём.
– Надо послать вестника. Король сам решит, как надлежит поступить. Вот же не гадал так близко познакомиться с чужеземным жителем… Я, конечно, видел за время службы их пару раз, но это были ритты, вестники пустыни. Помните, я рассказывал?