– Это которые приезжали к его величеству с дарами на празднества в Гая? – спросила Кесса. – Поклонники этой их плотоядной богини?
– Ну да, – ответил Дэкин, которого самого ужас брал за горло при одном воспоминании о традициях жителей пустыни. – А наша гостья, видимо, с какой-то ещё другой, неведомой земли. Её обязательно надо показать его величеству! Мало того! Надо сделать всё, чтобы она смогла изъясняться на всеобщем. Хоть как-то! И постараться, чтобы захотела остаться у нас до прихода распоряжений из столицы.
– Мы попробуем, но для начала нам надо самим её понять. Мой господин, у меня есть просьба…
– Цыран, мы же одни.
– Прости. Она рисует рисунки. Могу я взять у тебя достаточное количество бумаги и чернил, чтобы она могла рисовать в любой момент? Для разговора?
Дэкин нахмурился. Перо в руках женщины… Но потом взял себя в руки. Не для письма же. Кивнул.
– А как нам поступать с её… обычаями? Учить нашим или…
– Нет. Ни в коем случае. Показывать показывайте, но ни к чему не принуждать! У чужеземцев свои боги. Хочет ходить одетой, как дитя народа эйуна, – пусть ходит. Волосы, лицо – пускай. До того момента, как придёт весть от его величества, она – гость в Доме Равил. Я предупрежу всех, кого положено, в городе. Если хочет работать – тем лучше. Может, заговорит быстрее. Окружите её заботой, чтобы осталась у нас до тех пор, пока мы не узнаем, что делать дальше. И ещё… я хотел бы сам на неё взглянуть, понять, что собой представляет. Пусть спустится завтра утром к общей трапезе.
– Хорошо! – сказала Цыран, чувствуя себя неуютно оттого, что среди мужчин и рядом с её мужем за одним столом будет сидеть молодая женщина без покрывала.
– Не переживай, милая. К добру или к худу этот гость переступил наш порог, ведомо только богам. А мы должны делать то, что могут люди и требует король.
– Да, родной мой, я постараюсь, – сказала Цыран.
Дэкин уставился в огонь. Цыран поняла, что разговор на сегодня окончен, и тихо вышла. Кесса сделала вид, что не увидела её зовущего жеста, и осталась в комнате. Некоторое время сидела молча, потом спросила:
– Думаешь, нам стоит ждать неприятностей?
– Сколько раз я тебе говорил не начинать разговоров раньше мужчины, а? – устало сказал Дэкин, скорее, по привычке.
– Ты всегда можешь избавиться от невоспитанной старухи. Только кликни слуг, и я помашу твоему Дому краем покрывала.
Дэкин вздохнул. Начинать споры с Кессой он не любил, потому что редко выигрывал. Вообще, подобное общение было не принято. Но он, поднявший с нуля своё дело и создавший собственный Дом, прекрасно знал, что талантливыми и преданными людьми не разбрасываются, кем бы они ни были. Кесса была ему роднёй, седьмого брата пятая сноха, как принято говорить. И когда, по просьбе супруги, он взял её под свою руку, то совсем не ожидал, что найдёт в ней мудрого советника. Это в женщине-то! Они старались не показывать своих отношений, ведь тогда пришлось бы признать, что рядом с хозяином Дома старая родственница заняла чисто мужское место. Место друга. А мужчине друзей-женщин иметь не принято, да и не к славе женской быть столпом и опорой. И уж тем более советчиком.
– Не думаю, что неприятностей. Скорее, как выразилась Цыран – хлопот.
– Но признайся, тебе интересно. Глаза, как у мальчишки, горят.
– Тебе тоже.
– Ну я же баба. Что я видела в своей жизни, кроме стен этого дома да родительского крова? О чужеземцах из твоих рассказов только и знаю. Это ж ты у нас бывалый, много повидавший вояка.
– Не так уж и много и не такой уж вояка. Отслужил, как положено, ни больше ни меньше. Ну да, подавлял бунт, но не к воинской это чести своих же бить. А войны на мой век пока не случилось. И буду молиться Сёстрам, чтобы и детям… чтобы никому не довелось.
– Я слышала, что сейчас опять неспокойно, что король с тану снова что-то не поделили.
– И где же ты такое слышала?
– Всё скажи. Знаю.
– Это не новость. Мы с эйуна слишком разные – всегда найдётся что делить.
– Ты прав. Только деля, вы, мужчины, не всегда думаете о тех, кто остаётся за вашими спинами. И толку от ваших молитв о мире, если вам только и дай что повод для войны?
– Ох, нет на тебя розги за такие речи, Кэс. Ну никакого почтения!
– Розги? А разве я что-то неправильно сказала? – Кесса невинно хлопнула глазами. – Я тебе только правду говорю. Как есть и как вижу. Если хочешь почитания, ступай к жене. Она девочка воспитанная. Пускай тебя обласкает со всех сторон. А я старуха, которая одной ногой на Той стороне. Мне можно говорить как есть.
– Послушать тебя, так Цыран может от меня что-то скрывать или не договаривать.
– Ну, наверное, только то, что она со мной одна кровь и потому много разумнее, чем показывает тебе согласно обычаю. И ты прекрасно это знаешь, хотя и делаешь вид, что нет. А девочка в итоге должна каждый свой шаг мерной верёвкой мерить. Чтобы тебя, такого достойного, не огорчить, не расстроить и показать себя идеальной женой. Вот поговорил бы с ней начистоту и признал! Но нет, цепляешься за древние обычаи и благовоспитанность.
– Я искал себе достойную жену!
– Нашёл. Оттого что она ещё и умная, она что, менее достойна, что ли? Ладно, что уж с тобой. Тебя уже тоже… не переделать. Уважаемый. Хотя я рада, что в тебе остались ещё любопытство и тяга к новому. Может, когда-нибудь и дойдёшь своей головой, что отношения строят живые люди, а не писавшие правила покойники.
– Традиции даны нам предками! И сами Сёстры велят их чтить!
– Чтить. И головой думать, раз она тебе тоже дана. В дополнение. Но да видно, не мне доносить до тебя эту истину. Слушай, подай пледик, прикорну чуток у огня.
– Ступай на женскую половину!
– Да ладно тебе. Дай хоть отдохнуть от этой вечной болтовни. Я уже не так бодра, чтобы весь день спокойно слушать трескотню кухарок и прачек. А туда сейчас только нос сунь – проходу не дадут. Голова горит огнём от их фантазий и сплетен. А у тебя тихо… – сказала Кесса, уже пригревшись у очага и подрёмывая.
Дэкин поднялся и укрыл старушку лоскутным пледом.
_____
Проснулась Ира рано: привычка, полученная на Болоте, трудно поддавалась истреблению. В комнате было темно, зимнее солнце ещё не взошло. Она зажгла лучину, уже освоившись с этим нехитрым делом. Первый уголёк шипя упал в корытце с водой. Потянулась, достала из шкатулки расчёску и принялась плести косу. Первое утро в чужом доме среди чужих лиц и незнакомых традиций было полно неги после крепкого сна на мягкой постели под тёплым одеялом. Каким будет этот новый день? Она буквально медитировала под медленные движения собственных рук, настраиваясь и готовясь к уже привычному занятию: слышать, видеть и делать выводы.
Жительницы незнакомого дома ей понравились. Хотя она пока не понимала, к кому попала и какое место занимают здесь её благодетельницы Цыран и Кесса. О своём месте пока думать тем более рано. Она сделала что смогла, со своей стороны. Если кратко, то примерно так: «Мы – иномирцы, пришли с миром!»
Если Цыран всерьёз воспримет её предложение наняться к ней на работу, то за завтрашний день можно будет не волноваться и приступить к главному – изучению языка. Вокруг достаточно любопытных лиц, которых можно будет уговорить поболтать. Да и изучить обстановку вокруг тоже не помешает.
Дверь открылась, и в проёме замерла тучная женщина в необъятном платье и с небольшой головой, делавшими её похожей на оживший новогодний шарик. В руках – ворох стираной одежды. Ира подскочила и помогла ей перехватить тяжёлый плащ, не забывая благодарить. Вдвоём они повесили его на дверцу шкафа, а остальное сложили на кровати. От одежды пахло свежестью, мылом и травами. Женщина намеренно медленно уходила из комнаты, буквально пожирая её глазами. Ира улыбнулась про себя. Нет, в этом доме недостатка в собеседниках у неё не будет. Она начала одеваться, отложив в сторону только нижнее бельё дроу, так как выданное жительницами дома было практичнее и как-то… женственнее.