— Иногда я думаю: а если убрать все волшебство, которым я владею, все мои знания, что от меня останется? И будет ли это кому-нибудь нужно? И будет ли рядом кто-то, кто примет все, как есть? А Тьма…она всего лишь затаилась и ждет, когда ей вернут лакомый кусок, что выдернули у нее из зубов.
— Не понимаю, зачем тебе прятаться за ледяным панцирем. Это лишь иллюзия, не защита. Кто-то разбил тебе сердце?
— О нет. Просто погиб на моих глазах, а я ничего не могла сделать. Поэтому разбивать теперь нечего. И болеть нечему.
— Так не бывает, Хранительница. Сердце твое на месте, иначе у тебя не нашлось бы сил на все, что ты делаешь. Ему просто невыносимо тяжело под ледяной коркой, ну так позволь ей растаять!
— Мне очень хотелось бы верить, Майлин, что так и будет — когда-нибудь, — Тайри печально опустила голову.
— А ты попробуй. Прямо сейчас. Забудь о высоком предназначении, о Пути, о Тьме и Свете, о своей магии и прочих талантах. И прошлое свое отпусти. Хоть на один вечер… или танец. Поверь, станет легче.
Тайри задумчиво посмотрела на Майлин, потом с сомнением произнесла:
— Вряд ли у меня получится.
— Не думай — сделай. Сейчас будет самый длинный танец, самый большой круг встанет у костра. Иди и не жалей ни о чем.
Целительница отрицательно покачала головой, но первый шаг сделали другие. Смеющаяся вереница молодежи просто подхватила и ее, и Майлин, и, точно морская волна, унесла их к огню и музыке. Люди то собирались в хоровод, то разбивались парами, неслись по кругу, глядя друг другу в глаза. Как ее нашел Лоцман в этой пестрой толпе, как у них получалось не ошибаться и не сбиваться с ритма в совершенно незнакомом танце, Тайри не думала. Она послушно кружилась, взлетала в воздух, подчиняясь таким надежным и горячим рукам, смотрела на золотые искры, зажигающиеся в изумрудах глаз, и понимала, что жизнь, все-таки, продолжается. Пока есть дорога, есть те, кто будут идти с нею рядом — жизнь не кончилась и не кончится, кто бы что ни говорил.
Танец давно отшумел и затих. Они смеялись и пили пахнущее ягодами и дождем вино, а Даррен продолжал обнимать уставшую молчаливую Хранительницу. Сидел — и боялся пошевелиться, спугнуть, потерять ту каплю счастья, что выпала ему сегодня. Пусть смотрят, пусть шепчутся, пусть с восходом солнца все закончится и никогда потом не повторится, но сейчас — его время, и он никому его не уступит. Лоцман был благодарен непонятно откуда взявшемуся у их стола менестрелю, который уже полчаса пел глубокие, цепляющие за сердце лирические баллады вперемежку с веселыми и местами даже фривольными куплетами. Парень был уже слегка пьян, но это не мешало ему ни мастерски играть на гитаре, ни держать внимание публики. Был бы такой концерт в родном мире Тайри, Даррен бы сказал, что музыкант — валлир, но этот… этот был просто человеком, хоть и одаренным. Поэтому, регулярно заливаемое внутрь “для сохранения голоса” спиртное подействовало на него, как на любого другого: певец просто свалился и был отнесен под деревце, где и уснул, обняв свою гитару. Уснула и Тайри, да и не мудрено, шутка ли — такое сражение выдержать. Кто-то неслышно подошел сзади, накрыл плечи Лоцмана теплым уютным плащом, осторожно протянул ему второй — укутать леди, что едва слышно посапывала, крепко смежив ресницы. Зеленоглазый ловил смутные отголоски ее эмоций — ей снилось что-то хорошее и светлое, как детство и весеннее солнце. На самом краю сознания кто-то огромный, сверкая золотой чешуей, довольно напевал и нежился в его лучах.
Глава 4
Глава 4.
Богам нравятся игры — при условии, что выигрывают они.
Терри Пратчетт “Мелкие боги”
Пророчества — это такая гадкая штука, Вейриш!
Они сбываются независимо от того, хотите вы этого или нет.
Кира Измайлова "Случай из практики. Караванная тропа"
Караван собрался огромный. Целую неделю со всех окрестных поселений приходили люди, ведя с собой трех-четырех тяжело нагруженных местных лошадок. Те, кто решился идти в Город вместе с Тайри и ее соратниками, очень беспокоились — ведь Тоннель совсем недавно считался смертельно опасным. Даррен успокаивал их, как мог. Возвращаться предстояло через Лесные врата, потому как Горные, через которые вступила в этот мир Хранительница со своими спутниками, находились слишком далеко, да и лошадкам подниматься по узкой крутой тропе было бы трудно. Наконец, когда все сборы завершились, был назначен день отправления.
Тайри проснулась с первыми лучами солнца — остальные еще крепко спали. Она вышла на поляну, чтобы полюбоваться на прощание маленьким лесным храмом. Перед возвращением в Город ее охватило странное волнение, словно должно было случиться нечто важное, и она никак не могла понять, что… Видеть будущее целительница не могла и не хотела, но интуиция всегда подсказывала верно. Вот и сейчас леди Даллет почти уверилась, что в дороге они повстречают кого-то очень сильного, Только вот ей самой эта встреча радости не принесет.
Переход до Лесных врат занял почти весь день, и в рукотворную пещеру под сводами пологого холма караван вступил уже на закате. Поскольку Тоннель теперь был абсолютно безопасен, все решили, что можно идти и ночью — вначале при свете факелов, а потом и без них — большинство путешественников помнили о том, что стены Тоннеля светились сами. Останавливаться на ночевку никому не хотелось. Лесовики стремились как можно быстрей попасть в Город, чтобы увидеть своих близких, получить необходимые книги и товары, а возможно, даже договорится с Мудрыми о совместных действиях. Теперь нашлось много желающих овладеть основами стихийной магии. Похоже, у магов Города появится много новых учеников. Будет ли только время для наставничества?
Купол под холмом оказался облицован изнутри гладким зеленоватым камнем, похожим на мрамор. Многие плиты были покрыты сложной резьбой, где неизвестные письмена переплетались с орнаментами и рисунками. Один из лесных чародеев, который шел в Город за книгами, сказал, что эти надписи никем не разгаданы, даже Мудрые в свое время сколько ни бились, не смогли ничего понять, хотя находили целые участки вполне знакомых символов. Даррен внимательно рассмотрел одну из таких плит и заметил, что ему приходилось видеть книги с похожей тайнописью. К сожалению, останавливаться было некогда, и вскоре караван достиг того места, где Лоцман уничтожил астральную паутину. Через некоторое время люди начали, как по команде, засыпать в седлах, а лошади — останавливаться. Но никакой опасности ни Одри, ни Даррен не чувствовали, скорее наоборот, нечто благодатное и успокаивающее было разлито в воздухе. Караван остановился, путешественники стали устраиваться на ночлег. Как ни странно, эта неожиданно возникшая сонливость ни Хранительницы, ни ее друзей не коснулась.
— Странно… — пожал плечами Даррен, — нам словно предоставляют какую-то возможность, пока они спят…
— И я так подумала, — согласилась Тайри, — может, пойдем, посмотрим, что там, дальше? Возможно, мы чего-то в прошлый раз не заметили, или нечто новое появилось.
— А мы останемся здесь, должен же кто-то охранять это сонное царство, — сказал Габриэль, — в случае чего, Тила позовет вас.
Крылатая кошка выполнила свое обещание и осталась с воином, остальные летуны распрощались со своими «подопечными» у Лесных врат.
— Тайри, посмотри-ка, что делается с твоим сапфиром, — шепотом проговорила Одри, заворожено глядя на мерно мерцающий синий кристалл, что висел на груди Хранительницы.
В последнее время Скайяр никак не проявлял себя, да и надобности в его помощи не возникало. Леди Даллет считала, что синеглазому дракону крайне тяжело дался путь в Город-над-Морем, и он отсиживается в своей ”капсуле” вынужденно — восстанавливает силы. Теперь же сапфир оживал и даже наощупь становился теплее.
— Он не спит, — удивленно произнесла Тайри, — и, кажется, он взволнован. Интересно, что его разбудило?
— Может, его самого спросить?
— Он вряд ли ответит, Одри. Мы вполне можем увидеть разгадку своими глазами, — усмехнулся Даррен, — вернемся и все тебе расскажем.