— Пусть… — Тайри спустилась на две ступеньки и оказалась лицом к лицу с помрачневшим взволнованным магом. — Да, я боюсь…сильных привязанностей и потерь. Я понимаю, это неизбежно, и нельзя иначе, но смириться выше моих сил. В самом начале мой мастер сказал мне: тот, кто выбирает Дорогу, должен знать ее закон. Как бы осторожен ты ни был, Дорога заберет самое дорогое. Ты не хуже меня знаешь это. Увы, она не разбирает попутчиков и истинных спутников, просто крадет одного за другим, пока сердце не разорвется от боли — или не окаменеет. Я бы хотела отменить этот закон, но подобное не под силу смертным. Проще замерзнуть. Или окаменеть.
— Не вышло, и не выйдет, — Даррен слушал свою собеседницу внимательно, ловя каждое слово, точно это был последний их разговор, и завтра они уже не увидятся, — много бы у тебя получилось сделать, с камнем в груди? А еще, скажу тебе по секрету, есть одно правило. Законы существуют, чтобы их нарушать. Если послать подальше этот твой закон, это уж точно никак на Весах не скажется.
— Ты так уверен…
— Уверен. Сама же говорила, что маг без сердца — подарок для Отступника.
— Это не я, это Одри.
— И она права. Ну что, теперь ты больше не боишься?
— Боюсь. Боюсь потерять тебя, — покачала головой леди Даллет. Сказала, и сама испугалась сказанного.
— Даже не думай об этом, — маг обнял ее крепко, точно пытаясь спрятать от всех опасностей и бед, — пока мы живы — мы вместе, даже если между нами миры, — он осторожно поправил выбившийся из-под капюшона светлый локон Тайри, стер с ее щеки каплю растаявшего снега, — Пойдем, ты совсем замерзла.
Последний отрезок пути они шли молча, и Город изо всех сил старался не нарушить эту хрупкую тишину.
**** **** ****
— Как обстоят дела, дражайший Гролф? — маленький пухленький старикашка, вальяжно расположившийся на хозяйском диване, раздражал реонца неимоверно, но ничего поделать было нельзя. Ехидный и дотошный мэтр Федлимид был старшим эмиссаром в Городе не один десяток лет, и Госпожа во всем ему доверяла. Гролф его терпеть не мог, но приходилось подчиняться и выполнять все приказания этого человека. Хотя, теперь похожий на растолстевшего кота, Федлимид уже не так сильно действовал на нервы воину — ведь был еще и мерзкий соглядатай Бирум, совсем недавно приставленный к нему личным приказом Верховной жрицы. Этот последний настолько надоедал Гролфу своими советами и указаниями, что тот сам себе иногда удивлялся: почему до сих пор не отправил эту пиявку в человеческом облике к праотцам? Так что в данный момент мастер меча лицезрел меньшее из двух ниспосланных ему Дингрой зол.
— Все готово, почтеннейший. Как только поступит сигнал, мы предпримем попытку открыть потайную дверь.
— Что значит «предпримем попытку»?! Неужели так сложно перерезать глотки двум десяткам стражников, снять заклинания и открыть створки? Коль скоро вы уже охмурили эту… как ее… Роду?!
— Если все будет спокойно, то не сложно. Тем более, что в ближайшую ночь на дежурство заступает рота молодого Орсо. Но я уже убедился, что наш король не по годам умен, не говоря уж о его помощниках. Они, конечно, поняли, что секретный фарватер не с неба упал к нам в руки, и сейчас усиленно ищут предателя. Конечно, у меня тридцать человек отборных головорезов, послушный отпрыск герцога и готовая на все ради мести магичка, но… Я бы все-таки выждал какое-то время.
Старикашка перестал насмешливо щуриться и отставил в сторону тарелку с реонскими сладостями. Лицо его стало серьезным и усталым, лишь губы кривились в саркастической ухмылке:
— Ты бы выждал. И я бы не рисковал. Но Дингра считает иначе. Послезавтра наши корабли подойдут как можно ближе к крепостным стенам. Посреди сражения никто не заметит притопленные спрутами лодки с десантом. Посмотрим, что смогут сделать наши кракены с бонами и цепями. Главная задача десанта — дожить до берега, а в город пробраться — это так, пустяки. Это должны обеспечить вы.
Гролф вздрогнул. Он прекрасно знал, что в гавани хрупкие и сложные заклятия «воздушных пузырей», обеспечивающих воздухом хитрые лодки десанта, слабеют и разрушаются. Скольких же солдат Госпожа обрекла на мучительную смерть от холода и удушья? Да и своих людей в Городе явно не пожалела.
— Забери меня Тьма, это же настоящее самоубийство, — не выдержал реонец, — я же еще не совсем спятил… Наверняка, за нами следят, да и гавань напичкана сюрпризами.
— Знаю, знаю, милейший. Но приказы не обсуждаются, тем более — ее приказы. Мой вам совет — держитесь в тени, а при малейшей опасности немедленно уходите, хоть назад в Реон, — мэтр Федлимид встал с дивана, прошелся по комнате, разглядывая развешанное на коврах и разложенное на всевозможных подставках и столиках дорогое оружие, — Хорошо вы тут устроились. Мы все здесь хорошо устроились… А теперь вот озабочены вопросом, как не сгинуть в начинающейся мясорубке. Впрочем, всегда есть выбор, а?
— Проверяете, почтеннейший, не побегу ли я к молодому королю менять свою жизнь на вашу и наших людей? — сдвинул брови реонец, — Будьте спокойны…
— Я спокоен, сынок, — надтреснутым, совсем старческим голосом произнес эмиссар, — я абсолютно спокоен. Потому что ни той, ни другой стороне наши жизни не нужны. Им нужны наши смерти.
— Поздновато же вы спохватились, мэтр Федлимид.
— Увы… — развел руками старик, — До свидания, милейший Гролф. Или лучше прощайте?
Нигмар хлопнул дверью и вышел в перемешанную со снегом темноту. Заявившаяся сразу после Федлимида Рода совершенно вывела его из равновесия, и он счел лучшим лекарством завуалированное бегство. Да тут и предлог искать было не нужно — имелся прямой и недвусмысленный приказ Госпожи, требовалось подготовить нанятых с большой опаской людей. Гролф собирался отправиться в назначенную для встречи таверну ближе к ночи, но эта колдунья, и без того уже надоевшая ему до тошноты, сегодня превзошла сама себя. А он чуть не нарушил приказ Верховной жрицы и не вышвырнул ее псам на растерзание. Хорошо, что Бирум не умеет читать мысли, иначе бы уже донес, что надёжа-командир наотрез отказывается нянчиться с изменницей и выслушивать ее бредни. Конечно, это же не ему пришлось битых три часа купаться в чужой ненависти, зависти и самолюбовании. Да, Нигмар и сам далеко не невинный младенчик, и человеческие страсти ему не чужды: случалось и мстить, и ненавидеть, и предавать ради выгоды. Но чтобы так?! Он честно пытался умерить пыл изливающей черную злобу Роды, призывая ее к осторожности. Не ровен час, сболтнет лишнего в запале, а с плеч полетит его голова, но где там… Поющая Стихиям сейчас пела оду будущим захватчикам и в подробностях предвкушала, как проклятую свору пришлых шарлатанов будут жечь на костре. Его намек, что предателей не жалуют нигде, и саму Роду Верховная может отправить следом за ненавистными ей волшебниками, натолкнулся на мутный от злобы взгляд и крайне нелогичный ответ: "Плевать. Главное, что они сгорят первыми". То, с каким выражением лица и каким тоном это было сказано, вызвало у реонца настолько сильное отвращение, что он едва сдержался. Безусловно, на его родине чтили законы мести, особенно кровной, но это! С подобной злобой и фанатизмом можно мстить за семью, поруганную честь, за любимого человека, но уж никак не из-за не исполнившихся фантазий, выдуманной силы и славы. Если уж тебя лично так задели, решай это поединком или подошли убийц, а не втягивай в омут твоих грязных помыслов целый город! Тем более, если в нем жил еще дед твоего деда…
Нигмар переговорил с молодым Орсо, прочистил мозги главарям головорезов, что умудрился набрать для будущего дела мэтр Райнар. И где он только раздобыл таких? При других обстоятельствах Гролф предпочел бы вздернуть весь этот сброд на ближайших деревьях, но уж никак не нанимать в помощники. Такие напомогают! Мэтр при разговоре печально кривился, смотрел в пол, точно юная барышня, и разводил руками: мол, чем богаты… Даже в Муравейнике вкрадчивых вербовщиков с туго набитыми кошелями не слишком вежливо слали подальше, а некоторые так и сгинули в его лабиринтах. Вот и пришлось подбирать тех, кого даже преступная обитель к себе не подпустила.