Да, теперь я знал главный секрет местного болота. Почему жабы получились такими, какие они есть и почему вне болота чувствуют себя не очень хорошо. Причина вновь оказалась весьма банальной — древние и их устройство. Местное болото оказалось такой же огромной ямой как та, что случайно создалась возле первого чёрного полигона. На глубине полутора километров находился полуразрушенный механизм, вот уже десять тысяч лет источающий какую-то заразу. Смешиваясь с болотной жижей, эта зараза превращалась в тот самый яд, которым славились обитатели болота. Жабы каким-то невероятным образом адаптировались к суровым условиям и даже основали своё логово неподалёку от механизма. Головастики не только легко справлялись с километровой глубиной, но ещё и старались приблизиться к источнику. Кто-то умирал, но какая-то часть умудрялась выжить, чтобы получить в своё распоряжение один из опаснейших ядов этого мира. Собственно, по этой же причине жабы не могли долго находиться вне болота — яд испарялся и вместе с ним испарялось само желание земноводных жить.
Небо, почему меня всё время уводит в сторону? Сейчас, когда в радиусе двух километров нет ни одного опасного чудища, можно было, наконец, посмотреть в сторону хозяина полигона и его големов. Крот явно осмелел — он даже прекратил взрывать землю. Один из его големов выбрался из-под защиты и начал исследовать округу. Хотя, зачем исследовать, если хозяин полигона прекрасно знал, что в его зону вторглись люди? Голем медленно двигался к нам, чтобы проверить нас на силу и возможность оттяпать немного плоти для своих собратьев. Да и крота кормить нужно. Собственно, посмотрев на хозяина полигона, я и предложил очередное безумство. Пока наши будущие родичи отдыхали в лечебных капсулах, можно потратить немного времени на себя и поглотить хозяина полигона. Не убить — именно поглотить. Выкачать из него всю энергию и заставить пожалеть, что он выбрался в наш мир из изнанки. Останавливало меня только одно — этап возвышения крота. Зародыш бога, как ни крути, значительно сильнее и мощнее нас. Как обычных, так и сопряжённых.
Однако не рискнуть я не мог — второй такой возможности в третьем поясе не представится. Да и в четвёртом тоже — не уверен, что там в свободном доступе гуляют звери нужного нам этапа возвышения. Нельзя упускать такую возможность. Небу такое неугодно.
— Полное сопряжение? — спросила Вилея, обнимая меня со спины.
— С другим не получится, — кивнул я и начал последовательно запускать круги энергии один за другим. Тело. Дух. Разум. Сердце. Гармония. Почему-то сегодня мне хотелось делать всё основательно, а не прыгать, словно обезумевшая блоха. Подоспевший голем пал смертью храбрых мгновенно — я выкачал из него энергию раньше, чем он осознал, что происходит. Творение хозяина полигона не имело блокировки поглощения энергии, как у огромной жабы, поэтому сопротивляться энергетическому вампиру не могло. Что ещё больше настроило меня на будущие свершения.
— Что делаем? — спросила великанша с лицом Вилеи. Сила, поглощённая от голема, лишь на мгновение озарила наши кулаки, и вся ушла в плотину разума Вилеи, растворившись в ней без остатка. Для нас это стало своеобразным ритуалом — каждый раз, когда появлялась лишняя сила, её можно разряжать в эту дамбу. Потому что есть мнение, что она способна поглотить вообще всю силу этого мира.
Вилея хотела получить ответ, я же смотрел на оставшиеся дамбы. Плотина, скрывающая силу моего тела, выглядела жутко и страшно. У меня не было ни малейшего представления, как к ней подступаться. Видимо, нужно ждать ответ от библиотекарей. Хотя, если они предложат какие-то безумные тренировки, что этот способ точно пройдёт мимо меня. Где я, а где физические тренировки?
Блокиратор духа являлся стандартным, таким же, как у всех остальных даосов. У Вилеи, к слову, дамба духа была такой же, как у меня. С энергией моя жена могла работать, но в Эльду превратиться не могла. И, конечно же, плотина разума Вилеи, что выглядела ещё страшнее, чем моё тело. Вся поглощённая сила уходила туда, как в бездонную бочку, не показывая результата. Наверно, стоит и дальше биться об эту преграду, надеясь, что рано или поздно она рухнет, вот только сейчас меня что-то останавливало. Что-то, что говорило о том, что эта дамба может постоять ещё какое-то время. Мой взгляд то и дело останавливался на плотине моего духа, порождая неудобные для меня вопросы.