— Ну, дырок-то он нам в машинах наделал порядочно, — важно заявил Белый. — «Тойоте» вообще, гад, все стекла раскокал до единого.
— И мое колесо, — подал голос Большой.
— И твое любимое колесо, — согласился Белый.
Костя и Цыган зашмыгали носами, но решили пока не смеяться.
— В лохмоты, — горестно вздохнул Большой. — А где я новое возьму?
— Если бы не это колесо у тебя на капоте, ты бы сам был в лохмоты, — сказал Белый. — Перестань ныть, я тебя умоляю.
— Некрасиво без колеса, — объяснил Большой.
— Достану я тебе новое! — утешил его Цыган. — Десять баксов.
— Главное, все живы, — сказал пожилой мужчина. — Чем вы его так?
— Это Костя. Прикладом. Мы его зажали в канаве и не давали подняться, а Костя сбоку подполз.
— Опасный трюк, мальчики.
— Вы же просили живьем. Вот он вам, целый и невредимый. Я, правда, не понимаю, зачем.
— Я сказал «по возможности — живьем». Цыган, принеси аптечку, пожалуйста.
— Момент, Сан Сеич.
— Это было дело принципа, — сказал Костя. Он устало присел на край стола и положил автомат на колени. — Застрелить человека может любой недоносок. Особенно такого опасного человека. Его просто грех не шлепнуть, когда он к тебе спиной повернется… А мы его по всем правилам. Блокировали, прижали, стукнули. Знаете, Сан Сеич, есть у меня все-таки подозрение, что я в прошлой жизни воевал.
— И что ты об этом думаешь? — спросил пожилой, внимательно глядя на Костю снизу вверх.
— Ну… Я думаю, что мне это не нравится. Теперь, во всяком случае. Не мужское это дело — война. Там убить могут.
— Хор-рошая философия, — неодобрительно протянул Белый и полез в карман за сигаретами.
— Какая есть, — ответил Костя без малейшего вызова в голосе.
Цыган принес аптечку.
— Может, на стол его? — спросил он. — Неудобно же вам.
— Давайте на стол. Костя, лампу, пожалуйста, сделай поярче.
— Поедем сегодня за керосином, да, мужики?
— Только поспать вам надо, мальчики. Кто у нас дежурит с утра?
— Я, — сказал Большой, нависая над бездыханным телом и примериваясь, как бы его половчее ухватить. Росту в Большом было два с лишним метра, весил он килограммов сто двадцать. Никто в комнате даже не подумал ему помочь. Это считалось в порядке вещей — если нужно передвинуть что-то тяжелое, зови Большого. А то еще обидится, что не позвали.
— Руки бы ему развязать, — задумчиво сказал пожилой, глядя, как Большой, словно пушинку, отрывает тело от пола и кладет его на стол.
— Черта с два! — с неожиданной злобой рыкнул Костя. — Я бы ему еще и ноги к рукам присобачил. Загнул колени, и за лодыжки — к кистям. И в зубы кляп.
— Да ладно, — Белый положил было Косте руку на плечо, но тот дернулся, уклоняясь.
— Это опасный человек, — с нажимом сказал Костя. — Я его не для того ловил, чтобы он нас всех тут загрыз. А действительно, Сан Сеич, для чего я его ловил? Вы же так и не объяснили толком…
Пожилой раскрыл аптечку, достал ножницы и примерился с ними к ране на голове пленника. Волосы у того были черные, густые, слегка вьющиеся и очень неровно остриженные. Под ярким светом лампы оказалось, что крови на них видимо-невидимо.
— Сильно ты его, — упрекнул Костю пожилой. — Боюсь, не было бы сотрясения.
— Ему выбирать не приходилось, — заступился за Костю Белый. — И вообще, шеф, этому деятелю так и так жить осталось недолго. Туляки уже против него целое ополчение собрали, человек двести, не меньше. Кстати, Цыган, запустил бы ты движок и радировал в Тулу, что он у нас. И не забудь отметить, что с них причитается. Конечно не десять баксов…
— Сделаем, — кивнул Цыган. — Только зачем движок? Я с машины.
— Не добьет.
— А я попробую.
— Не добьет, — прогудел Большой.
Цыган обиженно хрюкнул, сделал несколько шагов к двери, но потом решил, видимо, что на самом деле не добьет, и пошел на задний двор, к дизелям.
— Погоди, — остановил его Белый. — Лучше я. А то у некоторых здесь и руки-крюки, и язык без костей.
Цыган снова хрюкнул, но возражать не стал, а напротив, с видимым облегчением вытащил сигареты и вернулся к столу. Похоже, его не особенно радовала перспектива общения как с дизельной электростанцией, так и с радистом городских.
— Не сердись, — попросил его Белый, уходя за дверь. — Что-то я злой сегодня. Это все стрельба по людям.
— Нервное занятие, — согласился Цыган.
Костя зевнул. Цыган, выпуская клубы дыма, смотрел на пожилого мужчину. Тот все стоял с ножницами над телом, о чем-то глубоко задумавшись.
— Красивый парень, — заметил Цыган. — Лицо такое… Стильное лицо. Интересно, кто он был в прошлой жизни?
— Сан Сеич знает, — сказал Большой.
— Думаю, что да, — кивнул пожилой. — Но мне даже себе признаться в этом как-то боязно. Вот смотрю на него, а сам думаю — вдруг не выйдет? Очень стыдно мне будет, мальчики, если вы рисковали понапрасну.
На заднем дворе противно взвыл бензиновый стартер. Понадрывался секунд десять и затих. Все дружно повернули головы в ту сторону, где сейчас Белый колдовал у станции электропитания.
Стартер взвыл снова, и на этот раз добился своего — в ответ ему раздался глухой тракторный рокот.
— Ф-фух! — выдохнул Цыган. — С каждым разом все хуже, а?
— Чистить надо, — сказал Костя. — Перебирать… И все такое прочее. Я вот думаю, Сан Сеич, неужели мы не сможем развинтить эту штуку по частям и заново собрать? По-моему, снаружи она выглядит не очень страшно. Да и внутри…
— Там форсунки, — сказал Большой.
Все в недоумении посмотрели на него.
— Вот это да! — усмехнулся Костя. — Большой, скажи еще какое-нибудь слово.
Большой смутился и покраснел.
— Давай-давай! — подбодрил его Цыган.
Большой опустил глаза и в полном замешательстве что-то сдавленно промычал. Костя повесил автомат на гвоздь, подошел к столу и осторожно погладил великана по плечу.
— Главное не думай, — сказал он ласково. — Просто говори. Не держи в себе, когда накатывает. Проговаривай вслух. Слово за слово, что-нибудь полезное да и выскочит.
— Да я… — начал Большой, но тут неподвижно лежащее на столе тело ожило.