В коридорах оказалось чисто, окна сияли. Гош с каждым шагом мрачнел. Впервые за свои долгие странствия он увидел реальные признаки силы. Организующей и управляющей силы, уверенной в себе и наверняка жестокой. Силы, которую перешибет только огромная сила.
— Ждите, — приказали ему. Один из охранников скрылся за массивной дверью. Гош уныло разглядывал приемную. Взгляд его задержался на столе референта, с которого так и не удосужились сковырнуть ненужный теперь компьютер. Стол был явно рабочий, уставленный оргпринадлежностями, с аккуратно сложенными бумагами в лотках. Вместо телефона — рация. Гош лениво проследил, куда уходит шнур питания, и нервно сглотнул. Шнур был воткнут в розетку! Двести двадцать вольт…
«Вот и дождались. Электричество смотрит мне в лицо… Что же, капитан Дымов, пожалуй, ты столкнулся с таким чудовищем, которое не стоит дергать за усы. Попробуй-ка, брат, лучше с ним подружиться. А то ведь сглотнет оно твоих Регуляторов и не поморщится. Это тебе не штат Нью-Мехико… Как возьмут за глотку — чем будешь в ответ угрожать? Распроклятой атомной бомбой? Ладно, будем надеяться, что местные боссы ничего не понимают в минометах. Технику на заставе они скомбинировали довольно грамотно. Но стреляют из нее только прямой наводкой. Ох, до чего же мне не нравится это слово — Оборона!».
Из кабинета вышла какая-то женщина в строгом деловом костюме, с толстой красной папкой в руках. Очень красивая. И очень рассерженная. Властно отодвинула плечом охранников и затерявшегося среди них Гоша заодно, уселась за стол, раздраженно швырнула перед собой папку и взялась за рацию. Гош остолбенел. Он знал эту женщину. Или другую, очень похожую на нее. Типаж совпадал удивительно. Высокая, чуть крупнее знаменитых модельных размеров, холеные платиновые волосы до плеч. И лицо… Редкое сочетание красоты и благородства. Гош остолбенел, мучительно напрягая память.
— А вы чего стоите?! — рыкнула красавица на охранников, набирая на панели рации какой-то длинный код. — Привезли? Ведите.
Тут она посмотрела на Гоша и переменилась в лице. Наверное, в прошлой жизни она его тоже знала. Или кого-то, очень похожего на него. Видимо, опять типаж совпал.
Гош едва успел красотке подмигнуть. Его взяли за шкирку и уволокли за дверь.
В кабинете оказалась, как и положено, Т-образная комбинация из стола для совещаний, упертого в стол руководителя. Стулья, кресла, шкафы, все дорогое, и не в помпезном кремлевском стиле «памяти расстрелянных Юровским», а функциональный и красивый модерн. Никаких тебе гнутых ножек и позолоты. Видимо, новый хозяин переменил обстановку. Или это был не президентский кабинет.
Еще здесь горели лампочки. Вентилятор компьютера не гудел, но это могло просто означать, что машина очень хорошая.
— Оставьте нас, — приказал охране мужчина за столом — невзрачный, с мятым лицом, затянутый в городской камуфляж. — А ты садись. Ближе.
Охрана почтительно испарилась. Гош сел.
— Сигареты отобрали, — пожаловался он.
— Какие тебе? — хмуро спросил мужчина, выдвигая ящик стола.
— «Лаки Страйк».
Мужчина посмотрел в ящик. Гоша он не боялся, это было совершенно ясно. Или его просто безоружные люди не беспокоили.
«А зря, — подумал Гош. — При такой комплекции в новом мире выжить непросто. Сколько в тебе, сто семьдесят? А щуплый-то какой… Впрочем, Брюс Ли тоже на вид соплей перешибался, а врезать мог от души. Господи, ну почему я-то такой обыкновенный? Вот не удался бы ростом, тоже глядел бы в Наполеоны. В харизматические лидеры, чтоб им всем провалиться».
— «Ротманс» будешь?
— «Ротманс»? — Гош выдержал паузу, копируя интонацию какого-то забытого им актера. Правда, тот говорил о водке. Гениальная была интонация, неповторимая. — Буду.
— На! — мелкий с отвращением на лице швырнул Гошу пачку.
— А зажигалочку?
— Держи.
— Спасибо.
— И откуда ты свалился на мою голову? — спросил мелкий, упирая локти в стол и кладя подбородок в ладони. Смотрел он на Гоша, без преувеличения, как на пойманную в трусах вошь.
Гош закурил и отвернулся. На его памяти такого омерзения он еще ни у кого в новом мире не вызывал.
— На твою голову свалился не я, а тупые, которые держат калужское направление. Я пришел говорить. Мне врезали автоматным стволом по почкам. Дальше рассказывать?
— Сколько вас?
— Трое. Еще Отец и Святой Дух.
— Всего?!
Гош усмехнулся. Потом от души заржал. У мелкого на щеках заходили желваки.
— Шутка, — объяснил Гош. — Расслабься. И поверь, наша численность тебя не должна волновать. Твоя основная забота на сегодня — сколько у нас грузовиков с боеприпасами.
Мелкий скривился. Наверное, как и все наполеончики, он терпеть не мог терять инициативу.
— Какая у тебя дальнобойность?
— Пятьдесят километров, — не моргнув глазом, соврал Гош. — Конечно, есть проблемы с точной наводкой. Но сейчас они в мою пользу. Догадываешься, почему? Между прочим, мог бы представиться.
Мелкий представляться не счел нужным. Вместо этого он добыл из ящика пачку «Собрания» и зажигалку, блеснувшую начищенным золотом. Гош хмыкнул. Ему-то бросили одноразовое дерьмо. Попытка указать на место самым жлобским способом.
— Этот фокус с хаотичным обстрелом сработал уже в двух городах с тоталитарными режимами, — продолжил Гош. — В первый раз местный князек сам ко мне приполз на карачках. Во второй — население своего босса принесло. Впереди тащили его, связанного, а за ним — хлеб-соль, ящик водки и голую бабу.
Мелкий курил, глядя в потолок. «Ладно, пусть накапливает информацию. Нам поболтать не западло. В который раз мозги пудрим».
— И вот что обидно — я же не первый начал. Мы всегда стреляем только в ответ на прямую и явную агрессию. Это правило — впереди идет один человек. Идет, чтобы разговаривать. Но случается так, что его обижают. Тогда мы начинаем стрелять. И все проблемы разрешаются сами.
— А бывает так, что вашего человека убивают? — осведомился мелкий.
— Только один раз. Самый первый. Теперь это слишком дорого встанет городу.