Прихрамывая и морщась от боли, Гумбольдт поспешил к двери. Одежда позеленела от древесной коры, руки и ноги покрылись слоем грязи. Никакого оружия у него не было, поэтому он подхватил крепкий сук и стал в боевую стойку. Если дверь откроет Берингер, его ждет разочарование.
Машина внутри успокоилась. Гудение постепенно стало тише и скоро совсем смолкло. Гумбольдт услышал, как спустилась лесенка. Кто-то возился у двери. Отодвинулся засов, и распахнулась дверь. Гумбольдт напряг все мышцы.
В свете появилась темная тень. Растрепанные волосы, изорванная одежда. Короткий миг напряжения, и он услышал голос:
– Отец? Это ты?
– Оскар!
Исследователь бросился вперед и заключил сына в объятия.
– Ты жив! Бог мой, я так за тебя волновался. Я услышал сигнал тревоги Герона и видел огни. А потом нашел вот это, – он передал кусочек ткани Оскару. – Берингер?
Юноша кивнул.
– Где он? Здесь? Я его в порошок сотру!
– Успокойся, – сказал Оскар, и Гумбольдт заметил в уголках его рта слабую улыбку. – Он исчез.
29
В то же время, в другом месте…
Колокол Берлинского собора пробил двенадцать. Полночь. Над городом плясали ветер и дождь, полыхали молнии.
Члены почтенной Ложи огня и камня собрались в своем храме и склонили головы. По куполу над ними барабанили капли дождя. Зал тонул в мерцающем свете множества свечей.
Натаниэль Штрекер с трудом скрывал беспокойство. Что-то случилось. Иначе зачем Великому Мастеру созывать их в такой час?
Усталый и небритый, он надел костюм, закрыл лицо маской и поспешил в храм. Все остальные уже собрались.
Досточтимый Мастер приветствовал Штрекера кивком головы и дал понять, что тот может занять свое место. Затем поднял руку.
– Воздаем хвалу всевидящему архитектору.
– Воздаем хвалу всевидящему архитектору.
– В твоем свете хочу вести я жизнь свою, не уклоняясь от своих обязанностей и подчиняясь внутренней правде.
Великий Мастер обвел взглядом собравшихся. Казалось, он хотел испытать веру каждого. То, что он увидел, похоже, его удовлетворило.
– Мои дорогие братья, – начал он низким голосом. – Обстоятельства вынудили меня позвать вас сюда сегодня ночью. Знаю, вам было нелегко, но выхода не было. Наша миссия под угрозой. Покушение на Карла Фридриха фон Гумбольдта потерпело не-удачу, как вы уже знаете. Хайнц Берингер, которого рекомендовал брат Натаниэль, не смог завершить задание и запустил целую цепочку событий, которые больше не позволяют нам действовать втайне.
Натаниэль Штрекер вздрогнул. Что он говорит? Берингер отказался? Что, черт возьми, случилось?
Великий Мастер снова обвел всех взглядом. Сложно было сказать, о чем он сейчас думал.
– Мы все совершили ошибку, недооценив нашего противника, – продолжил он. – Как мне сообщили, рядом с домом Гумбольдта произошла перестрелка. Исследователю не только удалось увернуться от пуль Берингера, он заставил того бежать и при этом выжег половину леса. Мои осведомители в полиции говорят, что сегодня вечером в «Лесорубе» была арестована вся банда Берингера. Сам он исчез, но оставил жандармам важные улики. Одна из них – мой автоматический пистолет.
Послышались испуганные возгласы.
– Вот именно. Теперь оружие, из которого был убит император, находится в руках полиции.
– Это ужасно! – воскликнул Георг Штангельмайер. – Весь наш план под угрозой срыва!
– Теперь вы понимаете всю срочность нашего заседания? – спросил Фалькенштейн. И словно для того, чтобы усилить его слова, над крышей прозвучал раскат грома.
– Проклятье! – не унимался Штангельмайер. – Что же теперь делать?
– Прежде чем сыпать проклятьями, – одернул его Фалькенштейн, – не забудь, где ты находишься, брат Георг. Мы должны сохранять спокойствие. Есть вопросы?
– Что случилось с Берингером? – спросил Исмаил Карренбауэр. – Его схватили?
– Нет, его местоположение неизвестно, – ответил Великий Мастер. – Никто его не видел. Вероятно, он залег на дно или сбежал за границу. – Он скрестил руки за спиной: – Как видите, положение тяжелое. Но не безнадежное. У нас еще остается определенная свобода действий, чтобы завершить игру в свою пользу. Думаю, всем понятно, кто сейчас наш противник. Сведения о Гумбольдте правдивы, если не сказать, несколько преуменьшены. Даже если нам не угрожает непосредственная опасность с его стороны, всегда лучше хорошенько узнать противника и быть готовыми к его методам. Гумбольдт – выдающийся противник. Но он один. А нас много. Мы – организация со связями во всех важных учреждениях. Нам хватило ума, чтобы не оставлять компрометирующих документов, так что выйти непосредственно на нас невозможно. Меня беспокоит только оружие. Рано или поздно баллистики из уголовной полиции узнают, что именно из этого оружия был застрелен император. Нужно проникнуть в помещение, где хранятся вещественные доказательства, и похитить эту улику. Наш уважаемый начальник полиции брат Фердинанд позаботится, чтобы все обошлось без инцидентов.