Я всегда говорил новым агентам в своем отделе, что для составления профиля неизвестного субъекта этого недостаточно; следует составить еще и профиль жертвы. Вы должны понимать, вел ли этот человек образ жизни, связанный с повышенным уровнем риска, оставался ли пассивным или агрессивным перед лицом угроз, были ли у нее или у него враги или плохие отношения в прошлом и т. д. Но я пришел к выводу, что даже этого недостаточно. Нужно также составить профиль ситуации. Под этим я подразумеваю рассмотрение того, что происходит в ходе расследования и вокруг него. Какова социальная среда? Как люди относятся к конкретному преступлению? Какую роль играют СМИ? Каков уровень культуры в полиции? Есть ряд важных вопросов, которые можно задать, чтобы понять положение дел в данной местности.
Большинство людей знают о репутации Чикаго в бурные 20-е годы, когда сухой закон способствовал прибыльности крупных преступных группировок. Однако за прошедшие с тех пор годы город пережил много невзгод. После относительно спокойного периода во время Второй мировой войны городские власти обеспокоились тем, что наплыв вернувшихся военнослужащих и сокращение рабочих мест снова вызовут рост насильственных преступлений. Полиция и так уже ощущала сильную нагрузку. А когда в июне 1945 года, в конце войны, была убита Джозефин Росс, а затем в декабре Фрэнсис Браун, всего через четыре месяца после Дня Победы, эта нагрузка только усилилась.
В моем деле всегда учитывается роль СМИ, а в Чикаго была самая дерзкая и свободная пресса в стране. Когда у журналистов появился повод писать о «Помадном убийце», они начали доводить публику до безумия. И к тому же мы не можем игнорировать тот факт, что на протяжении первой половины XX века и даже позже в Чикаго сохранялась проблема с коррупцией. Это, в свою очередь, привело к двум другим проблемам: общественность цинично и скептически отнеслась к способности властей решать проблемы, а власти же чувствовали необходимость находить решения, независимо от того, располагают они средствами для этого или нет.
Если бы я консультировал полицейское управление в Чикаго после изучения случаев Росс и Браун, я бы посоветовал им поискать белого мужчину в возрасте от двадцати до тридцати лет, который уже был связан со взломами и насилием в отношении женщин. Этот человек стремился к контролю над происходящим, внутри него таилось огромное количество ярости, о чем свидетельствовал «перебор» однотипных ножевых ранений. Ни одна из женщин не отличалась агрессивностью и не вела рискованный образ жизни. Убили их случайно: к несчастью, жертва оказалась дома, когда туда вломился преступник. Вероятно, убийца воспринимает своих жертв просто в качестве объектов для нападения и вряд ли испытывает угрызения совести за содеянное. Убийства Росс и Браун – как и убийства, совершенные Тимоти Спенсером в Вирджинии, – показывают высокую степень криминальной изощренности, наработанные технические навыки и желание выплеснуть злость на женщин. Так я бы определил профиль личности старшего из неизвестных субъектов.
Я счел нацарапанное губной помадой сообщение на месте убийства Браун любопытным, но отнесся к нему скептически. Это могла быть насмешка нарциссического преступника, его стремление с гарантией спровоцировать шумиху вокруг этого случая в прессе и обрести популярность в результате такого ужасного преступления. Но это могла быть и газетная утка, полностью выдуманная чересчур ушлым репортером, который сделал ставку на сенсацию. Когда мы с Марком Олшейкером изучали убийства Джека-Потрошителя в Уайтчепеле для книги «Дела, которые преследуют нас» (The Cases That Haunt Us), мы убедились, что печально известное письмо «Дорогой босс», откуда произошло прозвище Потрошителя, оказалось фальшивкой, вероятно, написанной предприимчивым викторианским журналистом, надеявшимся увеличить всеобщий интерес к делу. Проще говоря, после проведения психолингвистического анализа мы выяснили, что письмо не соответствовало профилю, который мы составили для предполагаемого убийцы на основе совокупности найденных доказательств, в то время как последующее письмо «Из ада» – гораздо более грубое и небрежно написанное сообщение – в этот профиль уже вписывалось. Полагаю, с сообщением «Поймай меня» могло произойти то же самое.
На мгновение вернемся к нашему профилю ситуации: все изменилось, когда Сюзанну Дегнан убили менее чем через три недели после Фрэнсис Браун. Нет ничего более ужасного для коллективного сознания, чем убийство ребенка, и подробности этого конкретного убийства были настолько чудовищными, что общественность и СМИ требовали скорейшего вердикта и уверенности в свершении правосудия. Казалось немыслимым, что еще одна маленькая девочка может повторить судьбу Сюзанны. На полицию теперь оказывалось сильнейшее давление, требовавшее ускорить поиски подозреваемого. В ответ началась величайшая розыскная операция в истории города, в нее вошли тысячи потенциальных подозреваемых, почти тысяча допросов, сотни проверок на полиграфе и бесчисленные сравнения образцов почерка.