В отчетах есть одна деталь, которая, полагаю, заставила бы меня задуматься. А именно тот факт, что двухлетнюю Эмбер нашли в спальне родителей, в то время как младенцев-близнецов – в детской спальне, их тела обгорели намного сильнее. Это не только подтверждает рассказ Тодда о том, как он узнал о пожаре, но и ставит под сомнение всю версию, что пожар возник из-за поджога. То есть можно было ожидать, что все три ребенка окажутся вместе, если их пытались убить. Двухлетняя девочка гораздо подвижнее своих годовалых сестер, но вряд ли ей удалось бы выбежать из основного очага пожара, вспыхнувшего внезапно из-за горючего вещества.
Когда Эмбер нашли в главной спальне, на ней были только трусы и один носок. Окажись второй носок среди обгоревших вещей, то он бы указал нам ее путь. Но тот факт, что она была так легко одета, подтверждает, что обогреватель в детской спальне работал, хотя если верить шкале, прибор считался выключенным. Причиной пожара могла быть неисправность устройства или баловство с ним Эмбер. Стейси рассказала следователям, что Эмбер несколько раз играла с обогревателем, и ее за это наказывали. В доме была плохая теплоизоляция, поэтому маловероятно, что Стейси и Тодд укладывали бы таких маленьких детей в постель, не будь рядом источника тепла.
С другой стороны, кажется сомнительным, что Тодд просто надел джинсы, но не взял Эмбер на руки и не вынес ее под мышкой. По его рассказу, он велел ей немедленно выбежать и в густом дыму решил, что она, наверное, спаслась. Но я определенно хотел бы узнать об этом моменте больше и обратиться к следователям за самыми подробными доказательствами.
Восьмого января 1992 года полиция арестовала Тодда Уиллингема и предъявила ему обвинения в трех убийствах первой степени. В Техасе из-за серьезности обвинений его могли отправить на смертную казнь. Он не мог позволить себе адвоката, и суд назначил ему двоих: Дэвида Мартина и Роберта Данна.
Прокурор Джон Джексон считал, что он ведет весьма солидное дело, и я согласился бы с ним. Но перед судом он обратился к адвокатам Мартину и Данну с предложением отменить казнь в обмен на признание вины и пожизненное заключение. Джексон лично был против смертной казни, считая ее неэффективным средством устрашения, пустой тратой времени суда и денег налогоплательщиков. Его также беспокоило, что всегда оставался риск лишить жизни невиновного человека. Обвинительный приговор без смертной казни его устраивал.
Адвокаты, по понятным причинам считавшие, что их клиент виновен, призвали его принять это условие, спасти свою жизнь, а попутно избавить семьи и общество от страданий, связанных с судебным процессом. Уиллингем упорно отказывался.
«Я не собираюсь признаваться в том, чего я не делал, – настаивал он, – особенно в том, что убил своих собственных детей».
Есть несколько причин упорно заявлять о том, что вы невиновны. Самая очевидная – вы и правда невиновны. Но, как показали дела Гауптмана и Коулмана, это не всегда правда, даже для тех, кто уже ждет своей казни. Таким образом, хотя и правда стоило прислушаться к заявлениям Уиллингема, но это можно было списать на гордость, заботу о своей репутации или простую авантюру с уголовным правосудием, которое на практике не всегда приводит в исполнение смертные приговоры осужденных убийц – даже в Техасе, а в этом штате к смертной казни относятся серьезно.
Суд над Кэмероном Тоддом Уиллингемом начался 18 августа 1992 года и продлился всего три дня. Прокурор Джон Джексон привел свидетеля по имени Джонни Уэбб, осужденного преступника, и тот утверждал, что, проходя мимо камеры Уиллингема в тюрьме, случайно услышал, как Тодд признался в поджоге. По его словам, Уиллингем подробно описал, как в виде пентаграммы вылил на пол в детской спальне жидкость для зажигалок. Предположительно, это было ритуалом религиозного культа «викка» или какого-то еще более мрачного и сатанинского.
Когда следователи впервые услышали об этом заявлении Уэбба за несколько месяцев до суда, его восприняли как ключ ко всей личности Тодда Уиллингема. Это стало критически важным элементом второй фазы судебного разбирательства.
Я не слишком хорошо отношусь к тюремным стукачам, но мы видим, что их к услугам следователи прибегали всегда. Идея в том, что если какой-то плохой парень надумает сказать, что он сделал, то это, скорее всего, произойдет в кругу ему подобных. По словам Дэвида Гранна в статье The New Yorker, Джексон не видел мотива, заставившего бы Уэбба сделать лживое заявление.