Кое-как вытер сапоги и, путаясь в распластанных телах, побрел прочь, пока снова не стошнило.
― Убей меня! ― отчаянно прорычал гоблин.
― Сам сдохнешь.
Раздосадованный, Томас вернулся к своим вещам. Седельные сумки лежали в том же месте, куда он сложил их вечером. Теперь все это придется нести самому. Смену одежды, походное одеяло и оловянную миску можно выкинуть, но золотишко на расходы в дороге и солонину нужно оставить. Достал кресало и пучок сухой травы в плотно запечатанном кожаном мешочке. Задумался: брать – не брать. Бросил обратно. На самом дне нащупал сверток с женскими лентами и дешевыми деревянными гребнями. Проверенно, за скромный подарок девчонки из нищих семей благодарят искренне и щедро, тем единственным сокровищем, которое всегда при них. В сумках обнаружилось много лишней ерунды: сувениры с прошлых поездок, нуждавшиеся в ремонте части сбруи, трофейные ножи: лень было перебрать дома и выложить. Не на своем же горбу собирался нести.
Эльф сидел на том же месте, не изменив даже положения руки. Пора бы уже прийти в себя и заняться делом. Видок у него был изрядно помятый: большой кровоподтек на лбу, кровь из разбитого носа забрызгала камзол и коркой застыла на нижней части лица.
― Ну и рожа у тебя. Такое впечатление, что ты до утра жевал свою лошадь без ножа и вилки, ― привычно поддел напарника Томас. Потом вспомнил, что сам провалялся всю ночь, словно куль с горохом, и запоздало усовестился.
На лице Агнора сменилась череда выражений от удивления до отвращения: он натужно размышлял, как отреагировать на шутку. Внезапно эльф рассмеялся долгим истеричным смехом, причем, временами казалось, что смех этот переходит в плач и наоборот.
«Двинулся что ли?», ― с опаской подумал шериф.
Агнор поскреб пальцем по щеке.
― Это моя кровь. Манерам тебя учили тролли. Знаешь, если посох останется ненайденным и грянет война ― я найду тебя на поле боя. И убью.
― Я победил тебя однажды, побежду и во второй раз.
В ответ Агнор зашелся новым приступом хохота, который, впрочем, резко оборвался.
― Еще несколько дней, вынужденно проведенных в твоем обществе, приведут меня к безумию, ― сказал он спокойно и совершенно серьезно, словно только что его не трясло от смеха.
Томас с огорчением подумал, что иметь дело с эльфом ужасно трудно, он совершенно не понимал нормальных мужских шуток. Вот сослуживцы - другое дело: с ними можно подолгу соревноваться, кто кого сильнее достанет добродушной издевкой. Каждый участник перепалки в ответ находчиво отшучивается; все весело ржут и никаких обид. Это он, Томас, скоро тут умом двинется, просчитывая, что можно сказать в присутствии изнеженных эльфийских ушей, а что умолчать.
― Идти будем? Или подождем, пока гоблины пришлют подкрепление?
Не получив ответа, шериф сплюнул сквозь зубы, собрал в охапку лишний скарб, и отравился вниз по склону – подыскать подходящее место для тайника. Передвигался осторожно, на четвереньках: еще не забыл, как недавно проехался с горы на собственном седалище, поскользнувшись в новых сапогах. Нашел удачную выемку под массивной глыбой, выгреб горстями мелкие камни, пристроил вещи в образовавшейся нише, обложил камнями и присыпал поверх пылью. Удовлетворенно оглядел свою работу, отер руки о штаны и отправился обратно.
По возвращении застал напарника на ногах. Оставив в покое свою лошадь, тот, пошатываясь, направлялся к своим вещам. Подняв с земли сумку, выудил оттуда флягу и быстро откупорил крышку.
«Похмелье», ― со злорадством отметил Томас.
― Что, сушняк после вчерашнего?
Но, вместо того чтобы проглотить махом живительную влагу, эльф несколько раз налил воды в ладонь и умылся, потом достал чистый носовой платок и тщательно отер остатки крови с лица.
― Вот чудак. Глаза б мои тебя не видели, ― с отвращением проговорил Томас и снова сплюнул.
Когда настало время отправляться в путь, шериф объявил, что сам понесет всю кладь: через правое плечо он перекинул свои сумки, через левое вещи напарника. Не по доброте душевной, конечно. Таким образом, он пытался показать, что сильнее, а напарника считает слабым, как барышня, чьи пожитки обычно носит мужчина. К большому разочарованию Томаса, эльф не стал спорить. Пожал плечами и согласился, что так будет справедливо. В отличие от напарника, он всю ночь сражался, а не спал под остывающим боком гоблина.