― Так что там, отец, за драка была? Подробней не расскажешь? ― уточнил Томас.
― Аг-а-а, да. Так вот… ― стало понятно, что человек потерял мысль. ― Все драки от того, что молодость в головы бьет. Я в свое время… ― начал, было, он и надолго замолчал. ― О, припоминаю, шурин говорил, надо маленько проплыть от белого сухого дерева, то ли само оно высохло, то ли кору с него содрали, а усохло потом. А на дереве том рога гвоздями прибитые висят и череп, выкрашенный в красное. Там нехорошее место, зря он туда плавал, сетка рыбы того не стоит.
Агнор, глаза которого все это время неотрывно шарили по кромке леса над водой, высмотрел что-то на противоположной стороне.
― Лодочник, направь руль к правому берегу, ― велел он.
Человек, насупив брови, пробурчал: «здесь прыгай». Люди поддержали его слова смешками и шумным одобрением. Тогда эльф вытащил серебряную монету и повертел в пальцах, дав ей как следует поблестеть на полуденном солнце.
Хозяин баржи тоскливо уставился на деньги. Лошадь на такую сумму не купишь, а крепкого ослика – вполне. На тяге судно пойдет быстрее, значит, можно поднять плату за перевоз и со временем накопить на коня-тяжеловоза. После недолгой борьбы с принципами жадность одержала верх.
― Подбавить бы, ― угрюмо сказал он, шмыгнув носом.
― Я не торгуюсь.
Лодочник молча протянул желтую от мозолей ладонь, чтобы забрать плату, спрятал монету в поясном кошеле, затем, сердито глядя под ноги, погреб рулевым веслом в указанную сторону. Кто-то из пассажиров презрительно сплюнул в реку.
Когда берег приблизился настолько, что стало возможно расслышать птичий гомон в кустарнике, Томас оглянулся, проверить, почему перевозчик замешкался, а судно дрейфует и понемногу сносится течением к середине русла. Тот подрагивающими руками возился с веревкой, крепившей весло к борту. Уж не собрался ли он отвязать тяжелую деревяшку, чтобы огреть эльфа по затылку и забрать себе остальные его денежки? Томасу подумалось, что на его месте он поступил бы именно так. Под свирепым взглядом шерифа человек оставил весло в покое.
― Кому надо – сигайте здесь. Не хватало мне груженую баржу на мель посадить.
Агнор с неохотой поднялся, обошел по кромке борта заднюю часть посудины, остановился на противоположной стороне, видимо прикидывая, как перебраться на сушу, не утопив оружие и вещи. Круто берущий вверх глинистый берег отделяла от судна полоса грязно-бурой воды в полтора роста взрослого человека. Отмель не просматривалась. Но видно было, что здесь глубоко и можно подойти чуть ближе. Судно покачивало течением, расстояние медленно увеличивалось.
― Если ты станешь на якорь и перебросишь доску на ту сторону – я соглашусь на твое условие, ― терпеливо проговорил Агнор, как если бы вел беседу с капризным ребенком.
Задумавшись, как поступить, лодочник застыл в нерешительности.
― Чего вы ждете?! ― взвизгнула тетка напротив.
По рядам пронесся тихий гул ропота. Эльф здесь был чужим, как заноза в ладони, которую, начав срастаться в месте прокола, тело само выталкивает наружу. Подспудное недовольство вырвалось, и теперь уж никто не скрывал неприязни. В единстве люди ощущали свою силу и правоту.
― Не хочешь выходить добром – я тебе подсоблю, ― негромко пообещал крепкий мастеровой, сидящий в носовой части баржи. Он неспешно нагнулся, выудил из деревянного ящика остро заточенное долото и перехватил наподобие кинжала.
Жена его, расширив глаза от испуга, заверещала:
― Сид, не надо!
Отстранив ее руку, мужчина привстал и те, кто сидел рядом, тотчас освободили ему дорогу, подвинувшись на своих местах. В руках у матери пронзительно заплакал младенец.
Эльф стоял на краю бортика, без труда удерживая равновесие. За всем, что происходило, он наблюдал спокойно, но с некоторым удивлением.
Сперва Томас решил не вмешиваться, ему подумалось, что выйдет забавно, если Агнор, убегая от разъярённой толпы, сиганет в грязную воду чтобы спастись. Но потом решил, что остроухому, с его-то проворством, ничего не стоит покрошить всех пассажиров как мясо для пирога, какими бы сильными те не казались на первый взгляд. Таким манером выйдет, что шериф сам посодействует резне. Эх, придется вмешаться…
- Быстро сел на место! ― взревел Томас, поднявшись в полный рост. Он рывком расчехлил меч и острием указал на мастерового. ― Ты. Сядь. Я шериф на службе его величества короля, а этот остроухий здесь под моей защитой. У меня есть приказ, что любого, кто осмелится оказать противодействие – повесят, а имущество конфискуют.