Господь выражает мысль о превосходстве Нового Завета пред Ветхими в данном случае примерным способом, исходя из ветхозаветного образа представлений и пользуясь привычною терминологией. Здесь же одним из основных воззрений было то, что обычным, естественными обязательным состоянием человека является его брачное состояние, сообщающее недостающую ему одному полноту жизни и обеспечивающее непрерывность человеческих поколений. Супружеская верность ограждалась суровыми карами, как необходимое условие и гарантия устойчивости семьи — этой основы общественно-социальной жизни. Нарушение супружеской верности — — мыслилось посему основною формой половой безнравственности (ср. Иерем. VII:9: ᾶср. IX, 2; XXIII, 14; XXIX, 23; XLIX, 18; Притч. VI:32; Прем. III:16 и много др.). Строгого разграничения синонимических понятий и у LXX мы не наблюдаем (напр. Ос. II:2. 4; Иерем. XIII:26–27; Амос. VII:17), и означает в некоторых случаях попрание супружеских отношений, возведенное в систему — распутство (Сир. XXIII:23: ᾳ ) или — преобладание в супружеских отношениях грубо-чувственной стороны (Тов. VIII:7), а в метафорическом смысле — религиозно-нравственную неустойчивость и распущенность народа в уклонении от Иеговы ради языческих соблазнов (4 Царств. IX:22; Премудр. XIV:22; Ос. II:2. 4; IV, 11. 12; V, 4; Иерем. III:2. 9; Иезек. XVI:22. 25 и мн. др.) [55].
Если ветхозаветный закон запрещал и карал самый факт прелюбодеяния, то в Новом Завете недопустимо уже такое отношение к женщине, когда мужчина при взгляде на женщину мысленно делает ее орудием чувственного наслаждения, в своем сердце сладострастно переживает акт полового общения с нею. Та склонность, которая, в нормальных брачных отношениях подчиняется высшим целям брака и регулируется настроением всецелой взаимной преданности, настроением любви и уважения супругов, — в данном случае обращается па женщину (— без члена, т. е. всякая вообще женщина, но не «своя жена», как полагает гр. Толстой) с целью мимолетного чувственного наслаждения, и она рассматривается не как человеческая богоподобная личность, а как средство и орудие чувственного наслаждения. В таком случае происходит извращение самой идеи брака, попрание той истинной цели, ради которой в человека вложена половая потребность, — и человек если не фактически, то — во всяком случае — принципиально оскверняет установление брака (ᾶ… ). И в данном отношении наблюдается полная аналогия в раскрытии Господом шестой и седьмой заповедей. Там запрещается «напрасное», не управляемое разумом, стихийное проявление «гнева», как этико-психологическая основа убийства; здесь — похотливая мысль, как этико-психологическая основа «прелюбодеяния». Как там указывается объект гнева — брать — , пред коим «гневающийся» оказывается виновным, хотя бы его гнев не проявился пока даже в словах, — так и здесь отмечается как объект преступного (), хотя бы весь процесс всецело ограничивался внутренним переживанием, сердечною эмоцией (ῇ ᾳ )[56]. Аорист , рядом с praesens ; союз ἤ, выразительно подчеркивающий эту противоположность времен; обозначение сердца, как места, где совершается прелюбодеяние, — все это рельефно оттеняет ту мысль, что уже похотливое внутреннее движение сердца, побуждающее человека останавливать свой взор на женщине, с тем, чтобы питать и поддерживать свое похотливое настроение — есть уже «прелюбодеяние». Похотливый взор оказывается уже первичным, начальным внешним проявлением указанного внутреннего движения, заканчивающегося — при удобном случае — грубым фактом окончательного торжества похоти. Под разумеется именно сознательное, преднамеренное «воззрение» на женщину; то (засвидетельствовано тверже, чем ) выражает таковую цель (ср. VI, 1; XIII, 30; XXIII, 5; XX, 12; Мрк. XIII:22; Лк. XVIII:1[57]. И в данном случае, как и при изложении шестой заповеди, к раскрытию значения седьмой заповеди в царстве Христовом присоединяется направленное к отдельным слушателям требование поступать соответственно раскрытому Господом закону новозаветного царства, обязывающему к полной чистоте сердца. И это требование, как и самое изъяснение седьмой заповеди, предлагается не в форме отвлеченного и общего положения, но облекается в форму конкретного примера. όίἵόἓὅῇ . ίἵόἓὅῃ LTTrWHR).
55
О значении терминов и и их различном понимании у различных церковных писателей см. и в книгах О. D. Walkins’a, Holy Matrimony. A Treatise on the Divine Laws of Marriage (London, 1895), p. 151 ff. и Т. A. Lasey, Marriage in Church and State (London, 1912), p. 116 ff.
56
Ср. М. S. Fleteher, The Psycliology of the New Testament, 1912, p. 80: в Новом Завете «сердце» является метафорическим термином для обозначения целого внутреннего характера и его нравственного значения; р. 81–82: поведение проистекает из внутреннего характера и открывает внутреннюю нравственную природу человека, — то, что Апостол Петр называет «сокровенным сердца человеком» (1 Петр. III:4; ср. Лк. VI:45; Мрк. VII:21).
57
Wellhausen, к коему присоединяется С. G. Montefiore (The Synoptic Gospels.Vol.II. р. 506), утверждает, будто разумеемые слова Господа не возвышаются над Иов: XXXI, 1. Здесь мы читаем: завет положихъ очима моима, да не помышлю на девицу. то, . Однако, во-первых, ни откуда не видно, что здесь разумеется чисто-внутреннее переживание сладострастия, не переходящее в соответствующий внешний поступок». Напротив, на лицо существуют все основания полагать обратное, т. е. что первичныя проявления греховной похоти влекли за собою непреодолимо и дальнейший процесс, доводя его до конца. Ср. Быт. XXXV:1–2: изыде Дина, дщи Лиина… И видњ ю Сихем… и поимъ ю, бысть с нею, и смири ю. ἶ… ὼή, ή᾿ ίή. Ср. Иис. Сир. IX:5: дњвы не назирай, да не когда соблазнишися в красоте ея. Но здесь на славянский перевод оказал влияние латинский. С подлинника следовало перевести: «на девицу не заглядывайся, чтобы не поплатиться выкупом за нее». За соблазненную девицу соблазнитель должен был заплатить выкуп (Исх. XXII:16–17) в 50 сиклей серебра (Второз. XXII:28–29), — об этом выкупе и говорит, вероятно, Бен-Сира: заглядывающийся на девицу… легко может соблазниться, впасть с нею в грех и поплатиться за это выкупом (проф. прот. А. II. Рождественский, Книга премудрости Иисуса сына Сирахова (Спб., 1911, стр. 138). И это — тем несомненнее, что в той же самой главе немного далее разумеется весь греховный процесс прелюбодеяния, не ограничивающийся первичным движением сердца. См. ст. 9: