Итак, в самом способе выражения можно видеть указание на то, что в данном изречении Господь изображает заповедуемое Им идеальное настроение и поведение в случае и в виду наносимых христианину обид и оскорблений, а не предписывается правило по поводу лишь отдельного случая, хотя бы и характерного. В истории Церкви Христовой можно находить случаи и буквального исполнения заповеди Господа в духе истинно братской смиренной любви (св. Тихон Задонский). Собственный же пример Господа, укорившего слугу первосвященника, который ударил Его «в ланиту», относится уже к другой области отношений, ибо здесь оскорбление действием было не следствием личного раздражения и неприязни слуги первосвященника, но относилось к тому свидетельству, которое на вопрос первосвященника на суде дал о Своем учении Господь… Но и здесь вразумление Господа носит характер божественной кротости и величия..[84].
Если оскорбления, так называемой, личной чести христианин переносит с величавым спокойствием, невозмутимою кротостью и терпением, то, в случае покушения на несправедливое отнятие имущества, христианин должен проявлять готовность услужить обидчику даже больше, чем он замышляет отнять, — лишь бы не доводить дела до ссоры, вражды, только бы не давать повода к сутяжничеству… В отличие от 25 ст., где истец представляется юридически правым, в данном случае обидчик лишь намеревается придать своим притязаниям вид справедливости, прикрыть свои несправедливые домогательства авторитетом суда, хочет запугать обижаемого перспективой судебной волокиты… И христианин в данном случае должен уступить обидчику, но не из-за страха и трусости, а по внушениям братской любви и великодушия, — уступить гораздо больше, чем сколько домогается обидчик, — желая этим показать, что он братскими отношениями дорожить гораздо больше, чем вещами, коих домогается «хотящий судиться» с ним… Способ раскрытия божественной истины снова приточный, — берется крайний возможный случай для выражения мысли об искренности и полной готовности к уступчивости и самопожертвованию… (судитися) — доходить, доводить себя до суда, стоять пред судьею (Деян. XXIII:6; XXV, 9. 10. 20, XXVI, 6; I Крф. VI, 1), с (Ис. L:8; Иов. IX:3; XIII, 9) и (Иер. II:9. 33; Иов. XXI:13) — иметь с кем-либо судебный процесс вести с кем-либо тяжбу. — нижнее платье вроде сорочки (tunica римлян), — верхнее платье, плащ. Последняя одежда была, пожалуй, даже еще более необходима для бедняков, чем , так как она служила для них вместе и ночным покрывалом, и потому в законе содержалось повеление возвращать плащ ближнего, взятый в залог, во всяком случае до захода солнца (Исх. XXII:25 след., ср. Второзак. XXIV:13). Отсюда в судебном процессе заимодавцу скорее мог быть присужден , чем верхнее платье, огражденное от поползновений кредитора самим законом, почему и называется в качестве предмета посягательства обидчика. Повелевая отдать и , Христос и в этом случае указывает добровольность жертвы, которая отдает даже то, что делал неприкосновенным закон… Евангелист Лука разумеет насильственное отнятие собственности, не прикрывающееся даже видом права, а потому предметом его называет , уступчивость же собственника выражается — по нему — в готовности отдать и .
84
Утверждение С. G. Montefiore, будто бы «не противься злу» и «обрати ему и другую щеку» является в сущности тем же самым, какое мы находим в кн. Притч. XV:1, причем последнее лишь раскрыто, систематизировано и идеализировано Господом(The Synoptic Gospels, vol. II. p. 513), — совершенно не основательно и несерьезно. В указанном месте кн. Притчей мы читаем: гнеев губит и разумныя: ответ же смирен отвращаетъ ярость. С еврейского: кроткий ответ укрощает ярость, а оскорбительное слово возбуждает гнев. С греческого LXX: кроткий ответ отвращает ярость, а оскорбительное слово возбуждает гнев (Епископ Антонин. Книга Притчей Соломона. Текст книги. Т. III. Сиб., 1913, стр. 87). Наставление здесь покоится на наблюдении реальных фактов смягчения ярости под влиянием кроткого, смиренного ответа со стороны подвергшегося гневу (ср. 1 Царств. XXV:24. 35) и не возвышается над житейски-утилитарною моралью, рекомендующей уступчивость ради достижения собственной цели и в предотвращение бедствий и неприятностей для себя самого. Первая половина фразы «ходить у арабов за отдельную притчу» (ей. Антонин, ibid.), — как достояние житейской мудрости. Учение же Господа совершенно чуждо утилитарной приспособляемости, носит всецело безусловный, универсальный характер, изображая проявления и действия всецелой божественной самопреданной любви. Это свойство христианской любви прекрасно изображает св. Ап. Павел Римл. XV:1 след.: «мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать: каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию»…