Таким образом, подлинное и последнее основание христианской «любви» заключается не в природе человеческой, а в самом Божестве; эта любовь — только отражение — в известной степени — в жизни человеческой основного свойства Божественной жизни (ср. I Иоан. IV. 7:12; ср. Галат. V:22). Отсюда уже понятно, почему для обозначения характерных особенностей святой и божественной христианской «любви» потребовалось и специальное слово В Новом Завете только однажды откровение любви Бога к человеку обозначается через (Тит. III:4; ср. Иоан. XVI:27). Любовь человека к Богу никогда не обозначается словом . Заповедь о любви как к Богу, так и к ближним постоянно выражается через ᾶ. О любви к врагам — постоянно употребляется ᾷ, никогда — . Напротив, ср. Иоан. XV:19: , ἂ(аще от мiра бысте были, мiр убо свое любил бы). (Cremer, S. 11). Любовь и благожелательность, ограниченные узким кругом близких и приятных личностей, свойственны и грешникам, являются обычным состоянием и у язычников. Ученики же Христовы, конечно, должны стоять на несравненно высшей ступени, творить нечто лишше () грешников и язычников. Текстуальное колебание в 46 стихе между (мытари) и (язычники) не оказывает сколько-нибудь существенного влияния на смысл, ибо (мытарь) ставился нимало не выше, чем ό(язычник), а скорее — ниже его (Мф. XVIII:17). Приветствие () на востоке имело значение большее, нежели простую вежливость, — оно приравнивалось к благословению. Под (други; собственно — братья, как и стоит в русском переводе) разумеются соплеменники. Это видно, во-первых, из того, что в ветхозаветной заповеди, которая положена Господом в основу раскрытия новозаветной обязанности любви даже и ко врагам, выражение «сыны народа твоего» является синонимическим выражению «ближнего твоего» (Лев. XIX:18); и, во-вторых, через рельефнее оттеняется мысль об . Такое настроение любви, объемлющей даже и врагов, основывается на стремлении человека к достижению богоподобного совершенства, на подвиге непрестанного, но вместе бесконечного приближения к Богу, — к чему и призывает Господь Своих последователей, представляя эту обязанность в качестве неизбежного вывода из сознания, недостаточности для царствия небесного ограниченной и условной любви (ὖ).
Ἔὖὡ(ὡLTTr WHR) (LTTrWHR) .
Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть.
В противоположность частичной, с изъянами и пробелами, праведности фарисейской, ученики Господа должны стремиться к совершенству, созерцаемому ими в их небесном Отце. у LXX, как во Второзак. XVIII:13; Быт. VI:9; 2 Царств. XXII:26, представляет собою перевод евр. tamim целый, неповрежденный, означающий прежде всего полноту в числе (I Царств. ХVI, II, во времени (Лев. XXV:30), в членах организма, например, в жертвенном животном (Исх. ХII, 5). Перенесенное в нравственную и религиозную область, это слово означало не только чистоту от греха и вины, но и преданность Богу целой личности, в противоположность половинчатости и лицемерию (Иов. I:1; II. 3), — т. е. тот род благочестия, в коем сомневался сатана, выражая свое суждение о праведности Иов[89]. Богатый юноша, соблюдший все заповеди закона Моисеева (Матф. XIX:20), чувствовал, однако же, сам недостаточность, неполноту, несовершенство достигнутых им успехов в религиозно-нравственном отношении и стремился совершить нечто большее, достаточное для того, чтобы «иметь жизнь вечную» (ст. 16). Господь в ответ разъясняет юноше, что ему действительно не достает совершенства. «Совершенным ()» же он будет только тогда, когда отрешится и освободится от всяких земных привязанностей, пожертвует всем своим большим (ст. 22) имением в пользу нищих для безраздельного и всецелого последования за Господом. Итак, лишь всецелое пожертвование, решительное и полное отречение от всего того, что может привлекать и привязывать к себе человеческое сердце, отвлекая его от последования за Господом, от всецелого самопреданного служения Ему, — только всецелая безраздельная любовь к Нему (сравн. Матф. XIII:44–46) составляет «совершенство» христианина. Истинные последователи Господа безостановочно стремятся к этому богоподобному совершенству, — к любви, яже есть союз совершенства () Колос. III:14. Ср. Ефес. IV:29, не довольствуясь его частичным осуществлением, не останавливаясь ни на какой достигнутой ступени, как бы высока она ни была (Филипп. III, 12–14). Одним же из самых решительных, характерных признаков такой любви к Господу, проявлением высшей степени самоотречения, является, по Его собственным словам, деятельная любовь ко врагам, как чадам одного Отца Небесного. Требованием «совершенства» () речь Господа достигает высшего пункта в раскрытии существа и особенностей правды Христова Царствия самой в себе и в отношении ее к праведности ветхозаветной и — особенно — в истолковании ее фарисеями.
89
Th. Zahn, S. 259. Ср. 1. Kögel, Der Begriff ini Hebräerbrief im Zusammenhang mit dem neutestamentlichen Spracligebrauch. Leipzig, 1915, S. 12.