— Что тебя так смутило?
— Я честно говоря думал, что вы их отправите на все четыре стороны, — смутился он.
— Потому что их проблема в слабой договороспособности? Потому что их дело неважное? Потому что это просто торговцы?
— Нет, но...
— Скажи мне, в чем наша задача? — задал вопрос судья.
— Хранить закон, — быстро ответил Джо.
— Допустим. А существовали ли судьи, до существования Закона? — спросил Кин.
— Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь в философских трактатах, — смутился помощник.
— Да это тут причем? Это вопрос об истории. Ладно, не буду тебя пытать вопросами. Все дело в том, что судьи появились раньше. Ведь люди не всегда могут договориться сами, даже у кочевников бывают споры о воде, вот нужен кто-то третий. Может быть однажды Закон станет настолько все объемлющим, что даже судьи станут не нужны, — Наследник прервался. — А пока нам нужно подготовиться к завтрашнему дню. Так что оденься попроще, вдруг испачкаемся, — усмехнулся судья, хотя говорил вполне серьезно.
Остаток рабочего дня Кин перечитывал дела. По крайней мере система судопроизводства тут была налажена. Стенограмм и протоколов заседаний, конечно, не было, но можно было понять, кого и в чем обвиняли, каков был приговор и прочая. Как не прискорбно, но оправдательных приговоров практически не было. Судья Дун Ман был суров и скор на расправу. Конечно в идеальной системе оправдательных приговоров вообще не будет, так как на скамью, хотя в местном суде их и нет вовсе, подсудимых невиновный человек просто не сядет. Но местная система была далеко от идеала. Более того, с каждым открытым свитком Кин все больше ужасался. Ведь казням подвергали не за самые тяжкие преступления, хотя закон позволял судье самому выбирать иную меру. Способ казни при этом был весьма однообразен — разрывание лошадьми. Тут нет ничего удивительного. Дун Ман был уже в возрасте, а по закону судья сам должен был приводить приговор в исполнение. И чем самому рубить головы, он, как и многие другие судьи использовал тягловых животных.
Не то чтобы Кин был против смертных казней как таковых. В конечном счете есть люди, которых только могила исправит. Но зачем убивать ушлого ворюгу или рэкетира? Ведь самое неприятное. Их меньше не становилось, каждый раз появлялись новые умники, охочие до чужого имущества. Записи суда это отлично показывают. "Стоп. Чего-то не хватает" — мелькнула в голове мысль. Судья пулей вылетел из кабинета и поспешил прямиком в архив. По пути он чуть не снес слугу.
Чан Джо нашел своего начальника среди стеллажей. Он разбросал вокруг себя свитки, словно маленький ребенок игрушки. Он разворачивал свиток за свитком и отбрасывал в кучу. Помощник прокашлялся и спросил:
— Мастер, вам помочь?
— Не зови меня мастер, бесит. Лучше шеф, ну или босс, — отмахнулся он.
— Кхм, шеф, вы что-то ищете? — Джо подстроился под очередную странность своего начальника.
— Сколько ты работал на Дун Мана?
— Чуть меньше года.
— Что бы мне долго не рыться, — судья повернулся к своему ассистенту и спросил, — судья когда-нибудь упоминал суд над как-нибудь главарем? Может ты видел такой процесс?
— Нет и нет, — покачал тот головой.
— Так я и думал, черное небо, так я и думал, — печально вздохнул Кин.
Не то чтобы молодой чиновник и целый Лунный Наследник страдал жалостью к себе, но вот сейчас он действительно оплакивал свой удел. Лучше бы он не занимался поиском черных кошек и прочих лебедей, а дальше сидел во дворце. Ведь вместо судьи с особым заданием в отлаженной судебной системе, он оказался в самом настоящем тумане. С одной стороны, может быть в этом городе действительно нет организованной преступности, а с другой может она настолько хорошо организована, что с наскока ее не обнаружишь. "А с третьей, с меня ведь не требуют переловить все ОПГ в городе. Найду парочку коррупционеров и вернусь с триумфом" — появилась шальная идея в голове. Может быть все получится так быстро, что даже не придется и маску с дурацкими бубенчиками одевать.
"Еще бы и меч для Ши Чана в соседних кустах вместе с роялем нашелся" — вздохнул провинциальный судья Кин Хюэ.
Домой, если комнату на постоялом дворе можно так назвать, он вернулся уже после заката. Но сразу спать он не лег. При свете лучины он развернул очередной пустой бамбуковый свиток и кириллицей написал: "Б1".