— Верно, — признала Риган.
Я немного расслабился и ослабил хватку. Я медленно вдохнул и стал ждать, что она скажет ещё, хорошо это или плохо, но эта девушка поставила меня на край обрыва, с тревогой ожидая её следующих слов.
Матиас обратил своё внимание на Миллера.
— Ты познакомился с ней вчера вечером, Миллер. Я знаю, что вчера вечером ты привёл с собой ещё двоих. Но сколько ещё их было с ней?
— Там был ещё один парень, — сказал Миллер.
Я съёжился, зная, что это плохо кончится для Миллера. Ответ прозвучал слишком легко, слишком послушно. Он лгал.
И мой отец мог это понять.
— Только ещё один парень?
Миллер разочарованно вздохнул, но это было наигранно.
— Я говорил тебе вчера вечером и повторю сегодня утром. Я не убегал. Я собирался прогуляться. А потом я столкнулся с этими парнями. Они заставили меня привести их сюда. Они заставили меня! Но остались только она и ещё один парень. Они говорили о плане на случай непредвиденных обстоятельств. Думаю, это означало, что они придут за ними, если те не вернутся.
По крайней мере, его история была со смыслом, и он не изменил ни одной детали со вчерашнего вечера. У него получалось всё лучше, но я слишком легко видел ложь.
И я не сомневался, что мой отец тоже мог её распознать.
— Расскажи нам правду, Риган, — приказ мой отец.
Она дёрнулась, но едва заметно. Матиас не мог видеть это с того места, где он сидел, но я чувствовал её тело рядом со своим, чувствовал её за пределами физической реакции.
— Как я уже сказала, — она небрежно пожала плечами. — Мы не знали, что вы здесь. Мы случайно столкнулись с Миллером.
— Тогда зачем посылать вперёд разведывательный отряд? — серьёзно спросила моя мать.
— Чтобы проверить, безопасно ли тут. Мы никогда о вас не слышали. И в наших путешествиях мы сталкивались со многими плохими парнями. Даже вы, надели на нас наручники и притащили на этот допрос. В последнем поселении, где мы были, украли наше оружие и боеприпасы и отравили газом. Мы не доверяем людям. Мы старались быть осторожными.
В тот момент я почувствовал две вещи. Я знал, что она говорит правду, по крайней мере, в этой части, и моё тело согрелось и разгорячилось, когда я почувствовал, как эта настоящая часть её раскрывается передо мной. А затем, жгучее разрушение, которое опалило каждое из моих нервных окончаний. Я знал, что до сегодняшнего дня она жила тяжёлой жизнью, и мне было противно, что ею воспользовались. Вообще-то было удивительно, что они не воспользовались ею другими способами.
Но она никогда не подвергнется опасности, этого не случится с ней снова.
До тех пор, пока она была со мной.
— Вы никогда о нас не слышали? — мой отец был недоверчив, но искренен. — Когда вы в последний раз общались с людьми вне вашей собственной компании?
Её голос звучал уверенно, когда она сказала:
— Со времён поселения, где у нас всё украли. Недели назад, штаты назад. С тех пор мы не общались с другими людьми. С тех пор мы избегаем поселений и других людей.
— Ты знаешь, почему пала наша страна, Риган?
Это был стандартный тест моего отца для каждого новичка. Он должен был оценить их реакцию, увидеть, как они воспримут его учение. Я не мог подавить дрожь ожидания, которая пробежала у меня по спине. Я с трудом мог дождаться, чтобы увидеть, как она воспримет это, как её мнение изменится, эволюционирует, смягчится. Она покачала головой, и мой отец продолжил:
— Наше правительство потерпело крах, просто и ясно. Со всеми нашими войсками, разбросанными по всему земному шару, и более чем половиной всех правительственных чиновников, заражённых вирусом в течение нескольких дней после вспышки, не осталось никого, кто мог бы организовать нас и сплотить. Они подвели нас, Риган. Когда мы нуждались в них больше всего, они не смогли дать нам ни лекарства, ни решения, ни защиты. Они просто растворились. И они оставили своих граждан в отчаянном положении. Они оставили нас умирать. Наш народ нуждается в более сильной системе, ему нужен кто-то, кто может удержать его от того, чтобы стать жертвой этих животных, кто может дать ему надежду на будущее.
Риган неподвижно стояла рядом со мной и скептически подняла бровь.
— И этот человек — вы?
Я не мог сказать, что был удивлён её реакцией, хотя я был более чем немного разочарован.
— Кейн, покажи нашей гостье город.
Приказ моего отца был полон раздражения, но я оценил его терпение по отношению к ней. Он давал ей ещё один шанс, что делал очень, очень редко. Но это было сделано для меня, за моё послушание и преданность.
— Да, сэр, — преданно ответил я.
Я потянул её за предплечье, от которого не отнимал руки с момента как привёл её. Я открыл ей дверь и чуть не поморщился, когда она тут же съёжилась от звуков приветствия. Я хотел подхватить её на руки и убежать отсюда, чтобы ей больше не пришлось это слушать, чтобы она могла как можно быстрее избавиться от этого ужаса. Но это не принесло бы ей никакой пользы.
Теперь Колония была её постоянным домом, ей нужно было привыкнуть к этому, ей нужно было привыкнуть к нашему образу жизни.
Мой отец прервал мои мысли, окликнув нас прежде, чем дверь успела закрыться:
— А когда закончишь, Кейн, оставь её там, где сочтёшь нужным. Мисс Риган Уиллоу собирается пожить у нас некоторое время.
Я остановил победную улыбку, которая хотела вырваться на свободу на моём лице. Этот день был странным, я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так сильно хотел улыбаться. Но теперь я получил одобрение отца, хотя и был немного удивлён, что он его дал. Я должен был предположить, что он видел в ней тот же огонь и жизнь, что и я. Может быть, в конце концов, он не был так уж против разных способов мышления. Или, может быть, я заслужил достаточно уважения в его глазах, чтобы он захотел дать мне что-то, даже если он не понимал, почему я этого хотел. В любом случае, Риган остаётся.
Со мной.
Я повёл её по коридору, желая поскорее отвести домой. Я знал, что она увидит своих друзей, когда мы будем проходить мимо, поэтому, когда она спросила:
— Могу я поговорить с ними? — я не был удивлён.
— Нет, — сказал я ей.
Они были частью её прежней жизни, и теперь всё было кончено. Я был её будущим, этот город был её будущим. Ей больше никогда не потребуется разговаривать с этими людьми.
Когда мы вышли на улицу, она вздрогнула от яркого солнца, и я остановился, чтобы подождать, пока она привыкнет к полуденному свету. Я внимательно наблюдал за ней, на случай, если это был трюк, но на мгновение она, казалось, действительно ослепла, и это было чувство, которое я мог понять. Её плечи поникли, а руки неловко дёрнулись.
Мой отец одобрил всё, теперь я полностью её контролировал. Учитывая всё это, наручники казались перебором.
Я развернул её и провёл пальцами по предплечьям. Её кожа была такой совершенной, такой незапятнанной. Казалось, она не вписывалась в тот мир, в котором жил я. Она была кусочком головоломки из другой загадки, но я сделаю так, что она впишется сюда. Я найду для неё место.
Я расстегнул её наручники и сунул их в задний карман. Она опустила руки по бокам, и когда кровь медленно вернулась к кончикам пальцев, она пошевелила ими, пока они не задвигались немного увереннее.
Она развернулась и пригвоздила меня взглядом.
— Если ты причинишь им вред, я убью тебя.
Я почувствовал досадную потребность снова улыбнуться, поэтому с некоторым саркастическим юмором ответил:
— Так много угроз.
Я оторвал взгляд от её шевелящихся пальцев и погрузился в тёмно-карие глубины её богатых, очаровательных глаз. В этот момент произошла передача силы, настолько впечатляющая, что я почувствовал, как у меня подогнулись колени. Она владела всем, она забрала всё у меня... украла всё. Я знал, что я был собственником, страдающим от потребности контролировать, с непреодолимым желанием управлять всем вокруг. Но сейчас, в эту бесконечную минуту, когда Риган удерживала меня в своём пристальном взгляде, именно она овладела мной. А не наоборот.