Её спутник говорил что-то о своём брате и мужском кодексе, но всё, что я мог видеть, это черноволосую красавицу, идущую в мою сторону. От неё захватывало дух, даже в тусклом утреннем свете. Солнце заставляло воздух вокруг неё светиться, а края её тела горели в туманной темноте. Её тело, гибкое, грациозное, чувственное, с лёгкостью двигалось по неровной лесной подстилке, и я чувствовал себя загипнотизированным покачиванием изгиба её бёдер.
Я давно не видел красавиц, но, глядя на неё, на эту девушку, которая появилась из ниоткуда и направлялась прямо ко мне… было похоже на то, как будто я впервые увидел что-то по-настоящему красивое. Она была всем прекрасным, что осталось в этом мире. Она была чистой, невинной и светлой. Она была лёгкой. Дело было не только в резкой разнице между необузданным влечением, которое я испытывал к ней, но и в том, что она освещала даже солнечный свет. Она каким-то образом прожгла тьму, и не просто тёмный лес, а зловещий мрак этого мира. Она преодолела унылую неживую жизнь, которой мы поддались, и напомнила мне о том, какой была жизнь раньше, какой она могла бы быть снова.
И она была одна.
Ну, по большей части.
Она брела по лесу, заполненному зомби, лишь с одним человеком и пистолетом на боку. Очевидно, она не была готова к этому миру. Очевидно, ей нужен был кто-то, кто защитит её.
Я быстро оценил информацию о ней и её партнёре. У каждого в руках был пистолет, но если у них и было другое оружие, то его не было под рукой. Этот парень, вероятно, был родственником наших вчерашних заключенных. Он был старше всех в своей группе, но такие же тёмно-светлые волосы и грубая, едва поддерживаемая борода на лице, что и у двух других. Его выдавали только черты лица. Он также держал пистолет той же марки и модели, что и у двух других парней. И это не могло быть совпадением. Его внимательность и акцент янки свидетельствовали о том, что он был каким-то образом связан с другими заключёнными.
Это означало, что девушка путешествовала с ними, но не обязательно была их родственницей. Она была настолько противоположна по внешности, насколько это возможно, тёмная по сравнению с их светлым. Но теперь… она была светом в моей тьме.
Поход в патруль сегодня утром показался мне отличной идеей. Если бы Крид или Остин были здесь одни, без сомнения, они бы захотели забрать её себе, возможно, даже подрались бы из-за неё. И хотя я не мог винить их за попытку, я бы выбрал первым, несмотря ни на что. Старшинство управляло этими землями, и я был старшим офицером. Единственным мужчиной, который мог претендовать на неё до меня, был мой отец, но он никогда бы так не поступил с моей матерью
Теперь эта девушка принадлежала мне.
Уголки моих губ снова приподнялись, и я не мог поверить в свою удачу.
Как только пара вошла в нашу ловушку-треугольник, я поднял руку и послал Криду сигнал двумя пальцами и движением "обход".
Я тихо встал на ноги, приготовил оружие и стал ждать подходящей возможности выйти из укрытия.
— Остановитесь! — сурово окликнул Крид. — Бросьте оружие и поднимите руки вверх!
— Чёрт, — прорычал парень.
Его оружие выпало из его рук на лесную подстилку, и я не мог остановить прилив адреналина от осознания того, что она была на мгновение ближе к тому, чтобы стать моей. Я сделал шаг вперёд и подал знак Остину, чтобы он шёл за ними. Крид продолжал приближаться с другой стороны. Как только оружие исчезло из рук незнакомца, он поднял руки над головой и уставился на женщину сверху вниз с властным хмурым видом.
— Ни за что, — прорычала она ему.
Её темноволосый конский хвост обернулся вокруг шеи. Она крепче сжала свой маленький пистолет, и я почувствовал, как в моей груди раздалось одобрительное рычание. Я не видел девушки с таким упорством с тех пор, как началось заражение, и, думая об этом в контексте того, где мы сейчас находились, возможно, я никогда не видел девушку с таким мужеством.
Женщины сегодня либо использовали свои женские особенности в качестве системы обмена, либо легко подчинялись приказам, пытаясь сохранить свою добродетель, что редко срабатывало в этом мире, но я понимал их ошибочное мышление. Такая девушка, которая сопротивлялась, которая верила, что у неё есть шанс… она была редкостью.
— Риган, — предупредил её друг.
Риган. Её звали Риган. Её имя осело на мне, как клятва, и я принял его, впитал его, позволил ему наполнить меня целеустремлённостью, убеждённостью и обещанием.
— Брось оружие! — закричал Крид, когда стало ясно, что она этого не сделает.
Её губы изогнулись в изумлении, и она подтолкнула нас, сказав:
— Звучит как ужасная идея. Почему бы вам не прийти за ним?
С удовольствием.
Я встал в позу и затаил дыхание. Моя кровь горела от предвкушения, моё тело оживало от тревожного возбуждения.
Я слушал, как парень пытался вразумить её, и почувствовал, как во мне закипает гордость, когда она явно не слушала. Мир растворился в опасных хищниках и добыче, в монстрах и невинных жертвах, и я не имел в виду просто Пожирателя против Человека. Человечество было так же виновно, как и те злые существа, которые населяли нашу планету. И всё же, эта девушка. Эта девушка стояла особняком, совершенно другое существо. Что-то хорошее, но сильное; что-то добродетельное, но энергичное. Она пленила меня каждой своей частичкой, а я ещё даже не знал её. Так много нужно было исследовать, так много ещё предстояло открыть для себя.
— Риган, ты мне доверяешь?
Я читал по губам её друга, пока он шептал. Он практически умолял её прислушаться к голосу разума, а я стоял неподвижно, застыв на месте, пока ждал, послушает ли она его.
— Вон, твои братья, — умоляла она его, широко раскрыв глаза.
Я оказался прав, он был родственником других парней. Первая победа из многих других, которые придут с этими людьми.
Вон заметно поморщился, и его лицо исказилось от беспомощности. Как раз в тот момент, когда я подумал, что он нагнётся, чтобы поднять свой пистолет, он прошептал что-то Риган, что я не мог разобрать с такого расстояния.
Долгое мгновение никто из них не двигался. Оружие Риган всё ещё было зажато в её пальцах. Она выглядела неуверенной всего мгновение, прежде чем один из моих людей привлёк их внимание, когда наступил на ветку. Треснувшая ветка громко хрустнула в напряженной тишине, выполнив именно то, что мы планировали. Они оба развернулись в направлении агрессивного звука. Я воспользовался предоставленной мне возможностью. У меня была цель, и три шага вперёд привели меня к ней. Одну руку я обвил вокруг её тонкой талии, и мягко прижал дуло моего пистолета к её виску.
Я бы не стал стрелять в неё, если бы моя собственная жизнь не была в опасности, но мне нужно было немедленно установить свою власть. Она не сопротивлялась мне, не вырывалась, не кричала и даже не дрожала от страха. Она крепко стояла в моих объятиях, отдельное от меня существо, даже когда я отчаянно хотел прижать её тело к своей груди и позволить ей раствориться в моей коже.
Её тело было тёплым и вибрировало жизнью. Её упругие мышцы, напряжённые от тяжёлой жизни, но не прерывающие тонкие изгибы её бёдер, талии и груди, напряглись под моим прикосновением. Она была женственным совершенством: изящество, деликатность и непринуждённость, которые намекали на то, что она точно знала, кто она такая, и ни за что не извинялась. Этот мир, возможно, лишил её доверия и заменил его паранойей, вероятно, высосал её утончённость и вежливость только для того, чтобы заменить их твёрдой волей к выживанию и безжалостной хитростью, развившейся за годы жизни в дороге. Но она казалась элегантной в моих больших, грубых руках, она ощущалась крошечной и уязвимой, прижатой к моему потному высокому телу.
Я посмотрел на неё сверху вниз, на линию её челюсти, изгиб её прекрасной шеи, сладкую полноту её губ и почувствовал, как моё тело напряглось, полностью вытянулось по стойке смирно, проснулось, как будто в первый раз. От неё пахло прохладным утром, дымным деревом и тяжёлой работой, но на ней это было восхитительно и опьяняюще.