И дело было не только в силе!
Я чувствовал лес, слышал малейшие звуки: как живые корни деревьев шевелятся под землей, как псевдокроты возятся меж этих корней, как где-то примерно в километре отсюда квазимясо точит об камень свои костяные конечности-мечи. Мой нос ловил запахи, недоступные прежде: сладковатую вонь старого кабана, неделю назад сдохшего в кустах от смертельной раны, запах прелой листвы, в которой вчера дрых бюргер, закопавшись в нее по самую макушку… а также ни с чем не сравнимый аромат добычи, по следу которой я бежал.
Еще недавно мои глаза не разглядели бы этот след, оставленный на толстом одеяле опавшей листвы.
Но не сейчас.
Теперь я отчетливо видел эти вмятины, вдавленные в грязно-желтый покров осени, – и не только видел. Глядя на них, я понимал, что добыча очень устала и скоро остановится, чтобы отдохнуть. Она прошла здесь пару часов назад, нас разделяло более пяти километров, но слабый ветер, путающийся в ветвях деревьев, дул в мою сторону, и потому сейчас я знал о добыче больше, чем, возможно, она сама знала о себе.
Лес был моим домом, который я мог использовать так, как мне нужно. Захочу дом – и лес подскажет, в какой пещере из корней или уютной яме мне лучше укрыться. Пожелаю развлечься – и ветер принесет мне запах юной самочки. А уж с пропитанием вообще никаких проблем: мои чувствительные рецепторы всегда предоставят мне богатый выбор пищи, не хуже, чем у людей в супермаркете. И пусть эта пища при виде меня будет бежать так, как никогда в жизни не бегала, – это бесполезно, так как в этом лесу я самый быстрый, и спастись от меня просто нереально…
Я аж зажмурился на бегу, вспомнив сон, который на сто процентов оказался вещим. Все это я видел буквально пару часов назад, когда еще был человеком, – и вот оно, сбылось в точности! Хотя чему удивляться? Зона порой преподносит гораздо более ошеломляющие сюрпризы. Пора б уже привыкнуть, что на земле, отравленной радиацией и насквозь пропитанной аномальной энергией Выбросов, может случиться что угодно.
И словно в подтверждение моих мыслей я вдруг почувствовал, что у меня резко заболел самый низ спины, после чего почти сразу сзади затрещали штаны. Я аж остановился, офигевая от странного ощущения, словно у меня сзади появилась третья рука пониже спины.
И, оглянувшись, офигел еще больше.
Это был самый настоящий хвост! Толщиной как раз с мою руку и длиной примерно такой же.
Странно…
Что обычные ктулху, что болотные хвоста не имеют. С чего ж у меня-то вылез этот атавизм, вполне обычный и естественный для наших предков, живших пару миллионов лет назад? От них на память нам остался копчик, в те далекие времена бывший полноценным хвостом, отвалившимся в процессе эволюции. И вот сейчас этот копчик в ускоренном режиме отрастал у меня, продолжая толстеть, удлиняться и превращаться в эдакий подвижный кожаный хлыст.
Ощущения, кстати, были непередаваемые. Мой человеческий мозг, который у меня вроде пока не изменился, на уровне логики отказывался принимать пятую конечность – а хвостяру этого я именно так и ощущал…
А вот на уровне чувств все работало прекрасно!
Я даже непроизвольно кончиком хвоста спину почесал, взопревшую под курткой от нервных переживаний. То есть, пока я рефлексировал на уровне человеческих комплексов, тело мое благосклонно приняло дополнительную конечность и тут же нашло ей применение. Ну да, между лопаток хвостом гораздо удобнее чесаться, нежели корячиться, пытаясь достать туда рукой. И жирную квазимуху, усевшуюся на плечо, оказалось очень удобно прихлопнуть гибким и подвижным хлыстом – который, блин, удлинился уже порядочно. Если так дальше пойдет, я вполне смогу задумчиво чесать подбородок не лапами, а…
Ну да, не успел додумать мысль, как подбородок услужливо почесали лицевые щупальца. Мол, если хвостом пока неудобно харю скрести, мы, хозяин, вполне с этим справимся. Ну, замечательно. По ходу, вопрос с почесухой закрыт со всех сторон, причем в буквальном смысле. Теперь осталось найти чего пожрать, и вообще можно считать, что жизнь удалась.
Еда, кстати, не заставила себя ждать. Добыча, за которой я гнался, благополучно убежала, зато на лесную тропинку неторопливо вышел кабан-мутант. Огромная зверюга, с длинными верхними и нижними клыками и маленькими, злобными, красными глазками, глубоко запрятанными в массивный череп. Местные кабаны и так крупные, а этот прям монстр оказался, высотой в холке мне по грудь.
К слову, надо отметить, что эта мутировавшая свинина зачастую оказывается опасней ктулху. Особенно когда хочет жрать и прет вперед без разбора, лишь бы добраться до добычи. Причем питаются эти кабаны не только желудями, но и, как любые хрюшки, жрут все подряд – приобретя в результате мутаций дополнительную мышечную массу и очень неплохую скорость передвижения, местные кабаны превратились в отличных охотников за свежей добычей.