— Малолетка! Что-то вы уж больно хитры для вашего возраста. С каких это пор оплаченная роль официальной распорядительницы мероприятия приравнивается к попытке растления? Может быть, так тут у вас, в глубокой провинции?
— Все непременно будут считать нас любовниками, потому что в другом качестве выступать в такой роли нормальная женщина просто не согласится.
Инга с внутренним удовлетворением заметила, что ее последняя фраза разозлила Алекса. Но он не уступил своей позиции.
— Что бы кто ни подумал, даже те, кто назовут нас любовниками, ошибутся в худшем случае только в одном — в сроке, когда это случится. Так все равно будет, но, может, через некоторое время.
И тут как раз в разгоревшемся камине выстрелило полено. Языки пламени осветили лицо Алекса. Он был таким красивым в этот момент, что Инга почувствовала, как по ее позвоночнику поднимается теплота, которая как туман окутывает ее разум. Алекс до конца своей жизни будет вот таким благородно красивым, неожиданно подумала она. Может быть, я и вправду веду себя как последняя дурочка?
Звонок в дверь был неожиданным. И Алекс, и Инга вздрогнули. Последняя быстро направилась к входной двери.
На пороге стоял Мартин, лучась белозубой улыбкой. В другое время Инга была бы рада этому визиту, но не сейчас. И Мартин ощутил всю неуместность своего появления, улыбка стерлась с его лица, когда он увидел Алекса. Мартин лично не был знаком с новым соседом Инги, но легко догадался, что это именно он.
Инга представила мужчин друг другу. Они раскланялись, не подавая друг другу руки. Было понятно, что каждого из них терзает чувство ревности, а вызвавшая ее Инга стояла в растерянности между двумя сдерживающими ярость самцами.
Мартин решил разрядить обстановку и сказал:
— Инга, я только на секунду. Мне хотелось увидеть тебя, и к тому же я должен передать тебе привет от Клары и вот этот пакет. Не знаю, что в нем, но сестра сказала, что ты знаешь.
Инга автоматически взяла протянутый пакет. Да, она знает, что в нем. Обещанное Кларой платье.
— Мартин, поблагодари за меня свою сестру. Или, нет, дай лучше мне ее телефон, я сама позвоню, — предложила Инга.
— Обязательно дам, как только она устроится на постоянном месте. Сейчас она кочует по гостиницам.
Мартин холодно кивнул Алексу и тепло попрощался с Ингой:
— Пока! Я еще не уезжаю, так что навещу тебя в более подходящий момент. В следующий раз я обязательно предварительно позвоню. Ради Бога извини, что я не сделал этого сегодня.
— Ты можешь приезжать в любое время, когда захочешь, без всякого предупреждения. Звони только для того, чтобы убедиться, что я дома.
— И одна, — иронически добавил Алекс.
Инга бросила на него испепеляющий взгляд.
— Алекс просто любезно подвез меня, потому что моя машина сломалась и пошел сильный дождь. Ему уже пора домой. — Она красноречиво посмотрела на Алекса.
Но тот не собирался уходить раньше Мартина. Последний, правильно оценив ситуацию, повернулся и шагнул во двор. Через несколько секунд послышался звук двигателя, который стал постепенно удаляться.
Недолгую тишину прервал вопрос Алекса:
— Как давно вы перестали быть любовниками и по какой причине?
Сначала Инге захотелось крикнуть этому грубияну: «Не твое дело!» Но по какой-то причине она не сделала этого, а, наоборот, кротко сказала:
— Два месяца назад мы расстались друзьями. Кстати, даже Клара не знает, что между нами было что-то выходящее за рамки приятельских отношений.
— От меня она ничего не узнает. Но, однако, смотри, какая ты роковая женщина. Все мужики на тебя западают… я тоже.
— Нет, я не роковая женщина. Кстати, сейчас про таких особей говорят «нимфоманки», а то и гораздо грубее — «ненасытные суки». Нет, я, к счастью, не отношусь к этому разряду.
— Надеюсь, что так. Но ты чувствительна к вниманию мужчин и, видимо, очень темпераментна. Это я почувствовал даже по тем мимолетным физическим контактам, которые неизбежны между партнерами в танце. — Алекс стремительно наклонился к Инге и страстно поцеловал ее в губы.
Его губы были твердыми и требовательными. Они требовали больше того, что она могла сейчас дать. Однако у Инги закружилась голова, и она впала в сладостную прострацию — практически это была сдача на милость победителя.
Она автоматически обвила руками его плечи, а пальцы почти судорожно впились в его мышцы, едва прикрытые тканью тонкой рубашки. Инга из последних сил еще пыталась бороться с охватившей ее бурей чувств, но уже понимала, что обречена.