Этот ставленник германского кайзера провозгласил не менее «самостийную та незалежную», чем УНР Украинскую державу. После отречения Вильгельма II власть в Киеве опять поменялась, доставшись Симону Петлюре, продолжившем «украинизацию», начатую Скоропадским.
Его гайдамаки в смешных синих жупанах таскались по Киеву с лестницами, снимая вывески на русском или закрашивая их…
Зато как Симон Петлюра прогибался перед немецкими оккупантами, помогая тем вывозить в рейх миллионы пудов ворованного хлеба, скота, железной руды, конопли, льна, яиц, сала и даже чернозёма!
Аппетиты этого малоросса впечатляют, ибо на картах петлюровцев Украина простирается далеко за Волгу, до Кавказских гор, занимая Саратов, Кубань и земли Всевеликого Войска Донского!
Именно гайдамаков Петлюры приходилось гонять драгомировцам, прежде чем они сразились с германскими войсками, коих в Малороссии скопилось два армейских корпуса…
Зимою в степи ох как холодно бывает.
Особенно когда задуют ветра, завоют, запуржат, весь белый свет укрывая за снежным мельтешением.
Человек без навыка легко с дороги собьётся, заплутает — и волки станут его могильщиками.
Кириллу с Кузьмичом повезло — погоды стояли холодные, но ветра не было, а с ясного неба светила луна, заливая серебром да синью унылую равнину.
Прибитые ветрами снежные намёты держали хорошо, лошади не проваливались — шагали, похрупывая мёрзлой ледянистой коркой, и две цепочки следов утягивались на север. На красный север.
Офицер с ординарцем ехали мимо редких деревень, по степи, рощицами да оврагами, подальше от недобрых глаз.
Переночевали в заброшенной овчарне, туда же и лошадей определили.
Огонь развели в печурке, протопили сухим кизяком, не оставлявшим дыма, — и согрелись, и чайку вскипятили.
Встали затемно — небо на востоке лишь надумывало сереть.
Пока Елизар Кузьмич любовно охаживал трофейный манлихер, Авинов почистил дарёный маузер с «красной девяткой» на рукояти.[33]
— Едем, — вздохнул он. Покидать тёплое местечко не хотелось, да что ж поделаешь — служба!
— А то, — подхватился Исаев. — Это мы завсегда.
И вновь потянулись следы по стылой пороше…
Авинов усмехнулся — они то ли пересекли уже невидимую линию фронта, то ли вот-вот перейдут на ту сторону, а ни красных, ни белых не углядеть.
Память шалила, подсказывая по давнему опыту: передовая — это извилистые линии окопов с двух сторон нейтральной полосы. А тут…
Степь да степь кругом.
Развиднелось, и Кирилл взбодрился, углядев на заснеженных путях чёрные остовы сгоревших вагонов.
Стало быть, близко до заветного Поворина.
Тут же из реденького лесочка, где вроде бы и не спрячешься толком, раздался строгий голос:
— А ну стой! Кто такие?
Авинов придержал коня и крикнул:
— Свои!
— Свои дома сидят! А ну слазь!
Кирилл прочистил горло и громко сказал пароль:
— А вот мужики сказывали, снег должон пойти.
Незримый дозорный помолчал, словно в замешательстве, и выдал отзыв:
— Да куды ж без снега-то, под Новый год?
— Яд-дрёна-зелёна! — энергично выразился Исаев. — Выходь, Степан!
— Кузьмич?! Ты, что ли?
— А то!
Из рощицы показался часовой в тулупе, в валенках, в треухе.
— Здорово! — сказал он степенно, искоса поглядывая на Авинова.
Кирилл коротко козырнул, бросив ладонь к папахе.
— Юрковский, Виктор Павлович, — представился он. — 3-го офицерского генерала Дроздовского полка[34] капитан.
Служивый тут же вытянулся во фрунт.
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
— Вольно, — заулыбался Авинов, расслабляясь. — Куда ехать, показывай…
Долгое, застарелое напряжение отпускало его понемногу.
Он покинул вражеский стан, но ещё не освоился среди своих.
И освоится ли? Ведь он по-прежнему капитан Юрковский…
Носить личину хорошо в театре. Кончился спектакль — и маска летит в сундук до следующего представления.
А разведчик должен играть свою роль беспрестанно, и днём и ночью, не зная переменок. Тяжело…
Ну, допустим, миссию свою он провалил, однако решать, как зваться, не ему.
Тем более что дроздовцы помнят его именно как Юрковского…
Степан вывел из укрытия своего коня, и даже валенки не помешали ему вскочить в седло.
— Тута, ваше высокоблагородие, как раз дроздовцы и стоят, — болтал он, — 2-й генерала Дроздовского стрелковый полк!
— Здорово! — оживился Кирилл. — А кто там сейчас? Я имею в виду, кто командует?
— Так Витковский у них, Владимир Константиныч! На днях их превосходительство в генерал-майоры произвели. Ага! Господа офицеры шибко погуляли. Ну и нам досталось… Хватило на всех!
33
Знаменитая модель «Mauser C-96» образца 1916 года под 9-мм патрон люгера (парабеллум). До 1915 года маузер изготавливали под 7,63 мм патрон Борхардта.
34
Вообще-то дроздовским полк (в нашей реальности) стал после смерти самого Дроздовского, однако тот же 1-й Ударный полк при 8-й армии получил именное шефство Корнилова ещё в 1917-м. Прецедент, так сказать.