— Надрался небось? — хмыкнул Исаев и повернулся в седле к Авинову. — Чаппаров это, мы с ним вместе Аршаву брали. Стёпка беленькую оч-чинно любит и уважает!
Чаппаров хохотнул довольно.
— Знамо дело, — осклабился он, — на том стоим!
Показалось Поворино — невысокие дома в сторонке от депо, вокзал, пути, забитые составами.
Эта станция на берегу Хопра не раз и не два переходила из рук в руки. То белые верх возьмут, то красные отобьют обратно. Дроздовцы, присланные в помощь Кавказской армии генерал-майора Кутепова, закрепились в Поворино наглухо, отбив все атаки буденновцев.
На улочках пристанционного посёлка снег был вычищен, туда и сюда носились пешие и конные, фыркали моторами грузовые «руссо-балты» и легковые «форды».
Авинов сразу подался к штабу, где его аккуратно придержали молчаливые ребята из контрразведки.
Кирилл так же молча сдал свой маузер, расстегнул полушубок и рванул подкладку — там, на шелку, красивым почерком Стогова была выписана его «сопроводиловка» и расплывалась фиолетовым большая круглая печать.
Внимательно ознакомившись с «документами», начальник КТО[35] Кавармии кивнул, отдал Авинову честь и проводил в тесный кабинет.
— Подполковник Щукин, — представился он негромко и продолжил тем же тихим голосом: — Генерал-майор Ряснянский подробно меня проинструктировал насчёт вас…
— Генерал-майор? — весело удивился Кирилл.
— А вы что думали? — улыбнулся Щукин. — Растут люди! Так вот… С обмундированием и довольствием вопросов не возникнет, всё, что полагается, получите с наших складов здесь же, в Поворино. А вот с поездом придётся подождать — состав обещают дать только завтра к вечеру. Зато сразу отправитесь в Ростов. Сергей Николаевич[36] будет ждать вас в штабе… Господин Исаев — ваш ординарец?
— Так точно, господин полковник.[37]
— Значит, обуем, оденем обоих.
— И накормим?
— Обязательно!
В самом скором времени Авинов сменил полувоенную форму комиссара на офицерский мундир тёмно-зелёного сукна с трёхцветным наугольником на рукаве — с недавнего времени все «цветные» полки переоделись в новую форму, единую для корниловцев, марковцев, дроздовцев или алексеевцев.
Ношеные сапоги Кирилл с удовольствием сменил на тёплые бурки.[38]
Погладив «беззвёздные» погоны,[39] он оглядел бравого Кузьмича — на сибиряке любая форма ладно сядет.
А на широкой груди чалдона скромненько сиял отличный «довесок» к полному Георгиевскому банту — новенький крест «Спасения Кубани» 2-й степени.[40]
Заслужил потому что. Ценный кадр!
— Ну вот, — крякнул Исаев, — совсем другое дело!
Кирилл кивнул.
— Отдыхаем, Кузьмич, — сказал он. — Поезда сегодня не будет.
— А я и не тороплюсь, ваш-сок-родь! Кхым-кхум…
Чуть ли не весь день Авинов наслаждался неожиданной «увольнительной» — неторопливо бродил по посёлку, заглядывал на вокзал.
Ему отдавали честь встречные офицеры и нижние чины, а он с удовольствием козырял в ответ.
Где-то после обеда Кирилл выбрался за депо — и приятно удивился. На изъезженном снегу прогревали моторы четыре танка — полный бронеотряд.[41]
Казаки звали их «таньками». Так и кричали: «Берегись! Танька идёть!»
Коробчатые бронемашины выглядели не столь внушительно, как английские «ромбусы»,[42] но тоже впечатляли.
Это были танки с завода «Русский Рено».[43]
Весом в тыщу с чем-то пудов каждый, танки были покрыты бронёй толщиной в полдюйма.
Впереди у них размещался рулевой, справа от него сидел пулемётчик, посередине находился двигатель в две сотни «лошадей», а в корме был оборудован боевой отсек с 3-дюймовым морским орудием Канэ, где теснились и оба «пушкаря».
Клёпаные борта «танек» были выкрашены в болотный цвет, а ближе к носу на них намалевали опознавательные знаки, как бы обратные авиационным, — если у русских аэропланов на крыльях красовались трёхцветные розетки с большими белыми кругами посерёдке, окаймлёнными синими и красными полосами, то на танках всё было изображено шиворот-навыворот: в центре эмблемы помещался красный круг, обведённый синей лентой и белой.
И у каждой машины, по заведённой традиции, было собственное название, как у боевого корабля, выписанное белым по буро-зелёному: «Степняк», «Генерал Скобелев», «Пластун», «Сфинкс».
37
Как правило, в разговоре между двумя офицерами приставки «под» или «штабс» отбрасывались.
38
40
В нашей реальности крест «Спасения Кубани» был учреждён 8 декабря 1918 года в двух степенях для награждения участников освобождения Кубанского края от большевиков.
41
По тогдашним порядкам, бронеотряд состоял из четырёх танков. Четыре бронеотряда составляли бронедивизион.