— А сие неважно! Ну-с… Мы тут внимательно следили за вашими похождениями и, признаться, поволновались изрядно, ведь вы стали личным врагом Троцкого!
— Сергей Николаевич… Вот то, за чем охотился наркомвоен.
Глядя на озадаченного Ряснянского, Авинов вытащил папку и положил её на стол.
— Здесь, — сказал он серьёзно, — находятся тайны ОГВ — особой государственной важности.
Взгляд начальника РОГШ стал цепким.
Задумчиво пролистав бумаги из папки, он положил локти на стол, сцепил пальцы и уложил на них подбородок.
— Та-ак… — медленно проговорил он. — Та-ак… Ладно. Папочку эту я оставляю у себя. А пока…
Генерал-майор встал, следом поднялся и Авинов.
— Хочу вас поздравить с присвоением очередного звания, — торжественно провозгласил Ряснянский, — отныне вы тоже капитан, как и ваш альтер эго… Как и ваш альтер эго… Надеюсь, полковник Неженцев уже представил вас личному составу 1-й Особой автоброневой?
— Представил, Сергей Николаевич, — улыбнулся Кирилл.
— Вот и замечательно, можете официально занимать должность ротного. И ещё. Гм… Жаль, конечно, что церемония проходит без блеска и показного почёта, но такова доля разведчика… Такова доля разведчика…
Кирилл непонимающе глянул на Ряснянского. Тот таинственно улыбнулся и взял со стола пару коробочек.
— Капитан Авинов! — чеканно сказал он. — За отличную службу, за проявленную храбрость и успешное проведение операции по захвату Петербурга вы представлены к награждению военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-й степени, а также орденом Святителя Николая Чудотворца 2-й степени!
Кирилл вытянулся по стойке «смирно».
В горле у него пересохло, всякие мысли покинули бедную голову.
Сергей Николаевич, сделав строгое лицо, прикрепил Авинову слева на френч белый эмалевый крестик Святого Георгия, а чуть пониже — простенький, суровый железный крест Николая Чудотворца на бело-сине-красной ленте.
Отшагнув, Ряснянский полюбовался делом своих рук и сказал с прочувствованностью:
— Вы, Кирилл Антонович, заслужили ваши награды, а посему носите их с честью! Носите их с честью…
— Служу Отечеству!
Генерал склонил голову, постоял немного, а после, словно очнувшись от дум, сказал:
— О задании Ленина можете забыть, о группе Егора Мурлычёва — тоже. Ваша «кремлёвская» миссия закончена, капитан. Признаться, после сообщения Стогова мы… гм… придержали коней, не стали спешить с арестами. Губернское жандармское управление вычислило ещё нескольких членов группы, проследило через курьера их связи с Регистродом[54] красных, действующим в Задонье, но… вас это уже не должно тревожить… Не должно тревожить… В Совдепию вы больше не вернётесь, продолжите службу у дроздовцев, при этом вы вольны и усы сбрить, и своим честным именем зваться. Разумеется, с недельку доведётся вам потерпеть нашу братию из контрразведки, уж не обессудьте! Уж не обессудьте… Повыспросят вас обо всём, что можно и нельзя, позапишут, засекретят… Ну-с… Вопросы есть?
— Никак нет! Разрешите идти?
— Ступайте, Кирилл Антонович, ступайте…
Чётко развернувшись, Авинов покинул кабинет и спустился вниз. Вспомнив, что освободился от тяготивших его тайн ОГВ, он просиял.
Аккуратные, нудные допросы с выяснением всяких тонкостей по работе в тылу, по содержимому папки, с повторениями раз за разом, с углублённым копанием, затянулись на шесть долгих, муторных дней.
На седьмой день Кирилл ощущал себя совершенно опустошённым, даже так — выпотрошенным, зато лёгким, как надувной шар. И — свободным.
Отправиться на фронт сразу не получилось.
Надо было провести небольшой ремонт, скажем, заменить пару колёс на одном из «Гарфордов».
Хотя их шины были не воздухом накачаны, а вспененной эластичной массой из глицерина и желатинового клея, которой ни колючая проволока, ни пули с осколками повредить особо не могли,[55] всё же пулемётные очереди, рвавшие и резину, и наполнитель, наделали делов.
Да и горючим следовало разжиться, маслом, запасными частями, какие только можно было выпросить на складах.
Саид, Умар, Махмуд и Абдулла, имевшие унтер-офицерские звания, командовали взводами бронероты и здорово помогли Авинову войти в курс дела.
Кириллу было не привыкать брать на себя ответственность и нести её, то бишь командовать людьми, но специфика автоброневой роты его малость напрягала, вызывая неуверенность и даже робость.
Будь под его началом кавалерия, всё выглядело бы куда проще, привычней, что ли. А тут машины…
54