Аширов оживил громоздкую супергетеродинную радиостанцию и передал приказ командира.
Рация была весьма далека от совершенства, подчас помехи перекрывали голоса, но ничего подобного не стояло ни на одном танке в мире и ещё долго не будет стоять.
Даже английские танкисты связывались между собой с помощью набора флажков. Стало быть, и красные бронеходчики станут махать цветастыми тряпочками на палочках.
— Вперёд!
Танк взревел и покатился к станции.
Вокзал Брасово особыми архитектурными изысками не поражал. Нынче он кишел красноармейцами, стягивавшимися сюда со всего уезда, — погоняв по лесам остатки Днестровской армии, они собирались для отправки на фронт.
На путях скопилось множество теплушек, они были фоном для состава из платформ, которые медленно занимали огромные, медлительные и неповоротливые «ромбусы» — Mk V и Mk VII.
В самом селе остановились красные кавалеристы — ограбив местных крестьян (это называлось «находиться на самообеспечении»), они весело гоготали, выясняя, кто и скольких «кулацких дочерей» поимел в процессе «социализации» деревень.
На площади перед вокзалом скопились подводы и грузовики карателей из ЧОН.[90]
Чоновцы были молчаливы и деловиты — они оставались в тылу, чтобы вместе с чекистами уничтожать белогвардейских недобитков, а также примерно наказывать тех крестьян, кто укрывал «врагов трудящихся».
Доносов от бывших комбедовцев уже поступило немало, так что стоило запастись патронами для «наказаний».
Авинов выбрал цель внешне неприметную — паровоз, уже прицепленный к составу с английскими танками. Состав не должен был уйти.
— Цель слева, — сказал Кирилл, подкручивая маховик ручного поворота башни, штурвальчиком подработал, чтобы совместить пузатый бок локомотива с перекрестием прицела. — Паровоз. Две сотни саженей. Беру на прицел… Взял.
— Не наблюдаю! — с беспокойством ответил Гичевский.
— От угла водокачки две сажени влево, — с оттенком нетерпения уточнил Авинов.
— Взял!
— Готовсь. Бронебойным… Заряжай.
Башнер живо открыл замок пушки, ухватился за унитар в боеукладке, загнал его в ствол и клацнул затвором.
— Короткая! Огонь!
Саид затормозил на секундочку, и Гичевский выжал педаль спуска. Грохнуло.
Массивный казённик двинуло откатом, дымящаяся синим дымом гильза звякнула о пол. Кирилл приник к прицелу.
— Попал! Пару-то, пару… Вперёд! Влево! Ещё влево! Цель прямо. Вокзал. Осколочно-фугасным. Заряжай! Юнус, передай всем — по вокзалу прямой наводкой! Огонь по готовности!
— Есть!
— Огонь!
Четыре снаряда по очереди прошили хлипкие деревянные стены вокзальчика.
Огонь вырвался из окон и дверей, вышибая стёкла.
Здание не выдержало подобного обращения и провалилось в себя, погружаясь в облако пыли.
Авинову в перископ было хорошо видно, как парочка Т-13, «не заметив» подвод, проутюжила развалины вокзала и двинулась по перрону, не торопясь, в упор, расстреливая «ромбусы».
Тонкая броня «англичанских» танков не выдерживала.
У одного «Марка пятого» загорелся двигатель, затем рванул бензобак, у второго и вовсе сдетонировал боекомплект — взрывом вынесло все люки.
— Вперёд! Прибавь. Теперь влево. Рви!
Т-13 с ходу опрокинул легковой «форд» и переехал его — танк тряхнуло, как на кочке.
По броне продолбила очередь из пулемёта, радист ответил тем же.
— Цель справа! Пушка. Сто саженей. Беру на прицел… Взял.
— Взял! — заторопился Гичевский.
— Осколочно-фугасным. Заряжай.
Клацнул затвор.
— Короткая! Огонь!
Там, где суетились артиллеристы, оседала вздыбленная взрывом земля, а пушка валялась перевёрнутая.
Авинов приник к смотровой щели — за пылью, поднятой танками, ворочались угловатые туши броневиков.
В серо-жёлтой пелене дрожали огненные соцветия на «стеблях» пулемётных дул — взвод 1-й Особой «подчищал» за тяжёлыми танками.
Ещё один бронеотряд наступал восточнее Брасова — средние Т-12 были стремительны, они мчались, будто наперегонки, еле выдерживая построение цепью.
Под прикрытием танков бежала пехота.
Противник тоже был подвижным — буденновцы смело в бой шли за власть Советов и, как один, умирали в борьбе за это.
С фланга работал ещё один взвод бронероты — текинцы били экономными прицельными очередями, выцеливая всадников. Джигиты же — коней им жалко.
Блистали сабельки, сверкали вспышки выстрелов танковых пушчонок, калибром своим не дотягивавших и до двух дюймов.[91]
Но пробивной да убойной силы и в них хватало.
90