– Вы к кому? – бдительно поинтересовался он, изо всех сил буравя меня глазами, как будто ожидая, что за моей спиной прячется целый взвод международных террористов и шпионов по совместительству.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, с каким персонажем я имею дело. Вчерашний неудачник благодаря счастливому случаю или чьей-то протекции попал на хорошее место и теперь из кожи вон лезет, доказывая, что его не зря сюда взяли. Мне сразу вспомнилась собака моей приятельницы: будучи взятой щенком с улицы, она до сих пор старательно облаивает каждого, кто войдет в квартиру. Как и в случае с собакой, таким следует сразу дать понять, кто здесь главный.
– К Полине Викторовне, – высокомерно бросила я, вплывая в вестибюль и махнув перед носом охранника малиновыми корочками с надписью «Пресса». Причем не просто, а так, как научил один следователь: движением сверху вниз, чтобы собеседник невольно наклонился. – Я и так уже задержалась.
– Третий этаж, налево, на двери увидите табличку, – с готовностью доложил охранник.
Не удостоив его взгляда, я прошествовала к лестнице, покрытой помпезным малиновым ковром. Ну и безвкусица! Мимо картин, явно написанных каким-то старательным, но неумелым студентом младшего курса, хочется вообще пройти, зажмурив глаза. Люди могут лгать, а вот дома – никогда. Мнение о фирме «Весперум» я успела составить еще до того, как поднялась на нужный этаж.
Вот и обитая светлой кожей дверь, табличка, как и следовало ожидать, медная, блестит, как непременно сказала бы Аллочка: будто тщательно вылизанное подхвостье у кота.
В приемной, обставленной, подобно многим помещениям такого же порядка, в стиле «евростандарт», за столом сидело миловидное создание старшего школьного или младшего студенческого возраста. Занятие, за которым я застала эту юную деву, подтверждало мои догадки: положив на колени толстый глянцевый журнал и для верности придерживая его одной рукой, она увлеченно читала статью из бесчисленной серии «Как завлечь олигарха». Будто на уроке или лекции. А потом удивляемся, откуда берется куча ничего не знающих «молодых специалистов»!
– Вы к кому? – спросила девушка тем же тоном, что и охранник несколько минут назад. Интересно, у них что, хамство обслуживающего персонала является частью корпоративной политики?
– Девушка, вы первый день на работе? – ледяным тоном поинтересовалась я. – Разве здесь имеется несколько кабинетов? Если вы отвлечетесь от своего увлекательного занятия и займетесь непосредственными обязанностями, – продолжила я, брезгливо указав пальцем в сторону журнала, испуганно сползавшего с кожаной мини-юбки, – то увидите, что дверь здесь только одна – с надписью «Старикова Полина Викторовна». И за этой дверью должна произойти ее встреча с представителем одной из ведущих московских газет.
– Да, пожалуйста, – пискнула девица. – Полина Викторовна, к вам журналист, из газеты.
Не дожидаясь ответа, я толкнула тяжелую дубовую дверь и оказалась в кабинете, обставленном с претензией то ли на эксклюзив, то ли на богемный стиль. И то и другое смотрелось здесь одинаково неуместно.
Хозяйка кабинета – дама слегка за тридцать в куцем брючном костюмчике и с молодежной стрижкой цвета красного дерева – восседала не за письменным столом, как следовало бы ожидать, а за хлипким столиком на гнутых позолоченных ножках. Почти всю стену за ней занимала картина – чей-то портрет в стиле «наив». Ковер, в котором мои сапожки сразу утонули, будто в трясине, наоборот, пестрел вызывающе-восточными узорами.
– Вы ко мне? – удивленно приподняв бровь и вертя сигарету в холеных пальцах со свежим маникюром, проговорила Полина Викторовна. – Из «Светской хроники»? Я думала, вы придете после обеда, как договаривались…
– Не совсем так, – ответила я, усаживаясь на предложенное кресло, явно приобретенное на какой-нибудь авангардной выставке «для избранных». – Я действительно журналист, – продолжила я, продемонстрировав свое удостоверение, на этот раз в раскрытом виде. – Но я к вам немного по другому поводу. Это касается вашего бывшего супруга Николая. Как вам, наверно, уже известно, он недавно вышел на свободу…
Не успела я закончить фразу, как с моей собеседницей начали происходить разительные перемены. Ее лицо с безупречно наложенным дорогим макияжем перекосилось в злобной гримасе и пошло красными пятнами.
– Вон отсюда! Сейчас же! – заверещала она голосом базарной торговки, уличенной в мелком жульничестве. – Кто пустил?! Поувольняю всех к чертовой матери! Какой еще Николай?! Я не знаю никакого Николая и знать не желаю, слышите?!